Все могло быть иначе

— Я очень ценю, то что вам удалось подыскать квартиру так близко от больницы. Мне будет очень легко навещать Андреа.

— Она очень неохотно согласилась лечь в больницу.

Необъяснимый всплеск ревности поразил Кэрли. Как позволила себе Виктория знать так много о жизни ее дочери, тогда как она, ее мать, почти не знает о жизни Андреа в последние годы?

— Я бы хотела, чтобы Андреа разрешила мне рассказать о своем состоянии Джеффри, — сказала она. — Он прекрасно к ней относится и, думаю, не оставит ее одну в трудное время.

Взглянув на Викторию, Кэрли поняла, что ее идея не так уж и хороша.

— Уверена, что Армстронги будут довольны, если Андреа ничего не скажет Джеффри о своей болезни. Они сейчас очень беспокоятся за его учебу.

Кэрли не поняла хода мыслей Виктории. Она решила переменить тему разговора.

Она поглядела в окно, стараясь определить, долго ли еще ехать до города.

— Я хотела бы сперва остановиться у вашего дома, чтобы встретиться с дочкой, а уже потом ехать на квартиру.

— Конечно, — ответила Виктория, вежливо улыбнувшись.

— Андреа говорила мне, что вы сейчас работаете над специальным проектом в связи с приближением двухсотлетия смерти Моцарта, — сказала Кэрли, по-прежнему стараясь перевести разговор в безопасное русло.

Виктории стоило огромных усилий пуститься в разговор на эту тему, который и занял у них всю оставшуюся дорогу.

Кэрли затаила дыхание и тихо двигалась по комнате к постели Андреа, частично из боязни разбудить ее, а больше из-за шока от увиденного. Девочка выглядела очень хрупкой и совсем бледной. Как всего за несколько дней могли произойти такие перемены? Или она была слепа, когда была здесь совсем недавно, и видела лишь то, что хотела увидеть? Глядя на нее сейчас, невероятно было даже предположить, что ее болезненный вид результат беременности.

Андреа пошевелилась и открыла глаза.

— Мама?

Кэрли подошла к кровати и встала на колени, не решившись сесть рядом с Андреа, боясь причинить ей неудобство.

— Я вылетела на следующий же день после звонка Дэвида.

Андреа нахмурилась.

— Я говорила ему, чтобы ты не приезжала, так как Шон и Эрик остались одни.

— Твои братья в состоянии позаботиться о себе сами, от этого они только повзрослеют. В конце концов, они уже не маленькие.

Кэрли убрала волосы со лба дочери.

— Во сколько тебя завтра отвезут в больницу?

Андреа перевернулась на спину и устремила взгляд в потолок.

— Я не поеду.

— Но Виктория сказала…

— Меня не волнует, что она сказала. Я туда не поеду и все.

— Почему ты так упрямишься?

— Потому что знаю, как они лечат. Я знаю, что они со мной сделают.

Кэрли вздрогнула.

— Хорошо, но я не знаю и хотела бы все поскорее услышать от тебя, — сказала Кэрли, поправляя одеяло.

— У нас в классе была девочка, у которой в прошлом году обнаружили рак. После операции она прошла очень сложный курс химиотерапии. Потом она так разболелась, что бросила школу.

Андреа повернула голову и пронзила мать умоляющим взглядом.

— До окончания учебы осталось несколько недель, мама, я не хочу, чтобы со мной случилось то же самое.

— Думаю, в госпитале можно элементарно продолжить обучение, a я тебе помогу и Дэвид тоже.

Кэрли сопроводила сказанное одобрительной, как казалось ей, улыбкой.

— Обещаю тебе, что так или иначе, ты будешь учиться в Оксфорде.

— У меня нет шансов. Осталась лишь пара недель.

— Любимая, за пару недель можно сделать…

Кэрли остановилась, увидев улыбку Андреа.

— Что случилось?

— Ты всегда произносишь «любимый» или «любимая», когда хочешь повлиять на кого-то из нас.

— Неужели я так прозрачна?

— Иногда. Шон говорил, что ты его назвала «любимым» двадцать раз, пока он был болен.

Кэрли улыбнулась.

— Хорошо. Долой слово «любимая». А как насчет «малышки» вместо него? Или еще лучше «сладкая моя»?

Андреа громко рассмеялась.

— Почему бы не заменить на что-нибудь более нежное, к примеру — ягненочек?

— Что здесь за шум? — спросил Дэвид, появившись в дверях.

Сердце Кэрли встрепенулось и забилось сильнее, когда она обернулась и увидела его.

Когда они приехали, Дэвид был все еще в больнице.

— Андреа испортила всю мою прическу.

Кэрли подвинулась, чтобы занять позу поудобнее.

— Боюсь, что мои колени приросли к полу.

Дэвид вошел в комнату, подошел к постели Андреа и внимательно посмотрел на нее.

— Что думаете об обеде в китайском ресторане?

Девочка состроила гримасу.

— Я не очень голодна.

— Возможно, это будет одним из последних твоих развлечений на ближайшее время.

Кэрли от неожиданности раскрыла рот. Как он может так разговаривать с ней? Разве Дэвид не знает, как она несчастна?

— Из всего, что я успела прочитать в самолете не следует, что именно так и случится, — сказала Кэрли еле сдерживая гнев в голосе.

— В случае с Андреа именно так все и будет.

Все еще глядя на Кэрли, Дэвид сказал Андреа.

— По-видимому, ты не говорила маме, какие у нас перспективы.

Кэрли не могла поверить в то, что услышала. Это был совсем не тот человек, с которым она общалась перед отъездом домой, даже несколько часов назад он был таким обезумевшим от случившегося, что не мог говорить по телефону без слез.