Все могло быть иначе. Альтернативы в истории России

В современной отечественной социальной мысли меняются представления как о содержании исторического развития, так и о логике и методике исторического познания. Линейная модель исторического процесса, обладающая стремлением объяснять любые события через действие общих закономерностей, во многом себя дискредитировала, утратив познавательную ценность и, тем самым, спровоцировав новые подходы в истории.

Среди них — оживление интереса к идее альтернативности в истории.

Изучение исторических «развилок» подразумевает ситуацию, когда не осуществившаяся действительность мыслится как реализация одной из альтернатив, а возможность — как свойства существующей исторической ситуации, обусловливающие изменение этой ситуации. Подчеркивая роль отдельных личностей или значимость конкретных событий, исследователи тем самым признают, что события могли бы пойти иначе, «если бы не…». История не детерминирована, а многовариантна, хотя воплощается в жизнь только один ее вариант. Непонимание многовариантности исторического развития в прошлом ведет к непониманию многовариантности будущего в условиях постоянной изменчивости общественной ситуации, что может привести к необратимым ошибкам.

Социальные теории и интеллектуальная мысль

В последнее время изучение альтернатив прошлого приобретает немалое значение. Чтобы понять, как выжить в быстро меняющихся условиях современного мира, надо уметь прогнозировать будущее. Для этого следует обратиться к опыту прошлого, рассмотрев его как поливариантный, содержащий исторические альтернативы процесс. Лишь такое представление о прошлом человечества позволит нам с наибольшей достоверностью заглянуть в будущее[250].

В настоящее время изучение альтернатив прошлого имеет место в: 1) художественной литературе; 2) публицистике; 3) научных статьях и монографиях.

В художественной литературе альтернативистика нередко решала идеологические и практические задачи. Например, популярнейшие в свое время повесть Александра Кабакова «Невозвращенец» или роман Эдуарда Тополя «Завтра в России» ставили целью показать сугубо отрицательные последствия прихода к власти в СССР «антиперестроечных» сил: подавление инакомыслия, политические репрессии, голод, гражданская война. Идея о недопустимости такого хода развития событий из художественных произведений проникла в массовое сознание и сыграла важную роль в стимулировании сопротивления населения страны реальной попытке ГКЧП совершить государственный переворот в августе 1991 г.

Значительным было воздействие на социальную практику другого художественного произведения: романа В. Аксенова «Остров Крым». В нем описывалась вымышленная писателем «другая» Россия, которая могла возникнуть благодаря тому, что большевикам не удалось в 1920 г. захватить территорию полуострова. Под влиянием этой книги в конце 80 — начале 90-х гг. в Симферополе появилась газета «Остров Крым», а также — одноименное политическое движение.

И. Бестужев-Лада в «Вопросах философии» утверждал: «Прогнозирование прошлого — нужно ли и можно ли? Как известно, историческая наука исключает сослагательное наклонение («если бы — то…»). И это понятно: если ставится задача описать и объяснить какое-то событие — а именно к этому сводится задача любой науки, — то всякие чисто умозрительные (виртуальные) конструкции тут неуместны. Однако не менее хорошо известно, что, помимо науки, существует еще целых шесть равно— порядковых с ней форм общественного сознания, начиная с философии. И в последней без сослагательного наклонения никак не обойтись. В самом деле, какие уроки истории можно извлечь из того или иного исторического события, если оно могло произойти только так, как произошло, а следующее произойдет только так, как произойдет? Иное дело, когда рассматриваются различные варианты — тогда, по крайней мере, можно ориентироваться на лучший. Кстати, и в самой науке иногда возникают аналогичные ситуации. Например, в исследованиях будущего, где в противоположность исследованиям прошлого (т. е. истории) приходится иметь дело не с событиями, которые можно описать, но невозможно изменить, а с проблемами и целями, сообразно которым события будущего можно изменить, но невозможно фиксировать, как состоявшиеся события прошлого. Возникает вопрос: нельзя ли инструментарий исследований будущего обратить в прошлое с целью расширить диапазон оценок в философии истории, сделать их более обоснованными?»[251].