Все хотят

Лампочка напиталась электричеством. Тася подняла взгляд на зеркало. Её заветная мечта сойти с ума почти исполнилась. Состояние аффекта — кратковременное помутнение рассудка. И рассудок этот услышал, чего замышляет обезьяна с гранатой. В экстренном порядке запустил все ресурсы организма на так называемое переубеждение. Измывался над психикой. В первый раз включив свет, самоубийца уже приметила удивительную странность. Теперь же она зачаровывала, как от бескомпромиссного действия отвара приворота. Тася по-прежнему была себе омерзительна как телом, так и душой. А вместе с тем гормональный взрыв решительно поворачивал обречённую к себе. Параллельно выстраивал нездоровую сюжетную линию, рвущую личность как таковую пополам.

Ослепительный дамский угодник не смог добиться того, чего вычудила простая обречённая решимость. Если бы он видел свою благоверную сейчас, от ревности истёр бы клыки. С тем залюбовался бы волшебством ауры — как проклёвывается и распускается в области девичьего сердца нежный розовый нарцисс. Да не для него трепетный первоцвет — для виновницы непрошенного чувства. Чтобы прожить троп «любовь-ненависть», Тасе хватило собственного отражения. Психика запоздало и жестоко влюбила человека самого в себя, дабы не пускать его на смерть. Лишь бы пожить ещё хоть немного, пусть и жизнью следующие сутки назвать будет нельзя. Девушка всё глазела и глазела, в первый и последний раз ощущая себя столь странно. Сердце не ёкало. Низко гудело.

«Это точно конец».

Жертва потратила последнюю минуту своей жизни, чтобы справить нужду. Читала — труп самопроизвольно избавляется от всего лишнего. И после смерти не избежать срама. Пристыженка натянула джинсы, и разом все звуки померкли. Как, впрочем, и мысли с надеждами. Даже великий и могучий русский мат перестал существовать. Лампочка подбадривающе мигнула. Тася и сама может себя обручить — принять от смерти брачное кольцо. Стиснув прокля́тые зубы, она выдернула чеку́. Рассчитывала держать в руке, но в итоге, разжав рычаг, трусливо бросила гранату рядом на пол — в тень пыльного угла. Скорее щёлкнула засовом, скорее распахнула дверь.

Остап ввалился, буквально тараном забодал, припечатав девушку к холодной стене. Зажмуренная, Тася нехотя разлепила веки. Внутренние часики не остановились. Вселенная не остановилась. В душе разверзлась пропасть. Омен своей дьявольской невидимой паутиной завесил комнату. Всё, что было в ней, стало отныне бесполезным мусором.

«Я приношу людям несчастья, невезение, — предупреждал он когда-то. — Что работать должно — даёт сбой в самый неподходящий момент».

Нарочно не придумаешь. До смерти обидно. Грустно! F1 не детонировала. Остап всё сломал.

Омен обнимал Тасю, сдавил с такой силой, как не повторит самый сильный друг в долгожданную встречу. Обхватить девушку ногами в положении стоя мешала гравитация. Вжимался в мягкое тело, будто думал срастаться сиамскими близнецами. Обездвижил, положил голову ей на плечо. Дышал жарко, на грани плача.

Провалившаяся в печаль Тася встревожилась от перспективы быть задушенной. Клетку рёбер сжимало, по конечностям побежал мороз онемения. От мужского тела исходил жар батареи. Ещё не клятвенный инфернальный огонь, но потушить уже нельзя. Любовника била мелкая дрожь от неверия в собственное счастье. Тася же тихонько взвыла от страха и стыда. Не знала другой анатомии, кроме женской, но здесь ошибиться смешно. Желание Остапа больно упиралось ей в бедро. Не сравнивалось ни с пистолетом, ни с мечом. Здесь не до эпитетов. Неизбежность остаётся лишь переживать, неконтролируемо, утрачивая лицо и волю.

Наконец уверив, что они взаправду остались вдвоём, омен ногой захлопнул дверь, толкнул девушку к ванне. Ушиблась бедром об эмалированный борт, да так и не открыла глаз. Грубая рука сжала пухлые ладони вместе, потянула к смесителю. Крепкая двухвентильная конструкция идеально подходила в качестве коновязи.

Остап держался со спины, но Тася не стала бы импровизировать, даже если бы тот не наваливался. Предпочла не наблюдать ловкость его жестов, свидетельствующую о многократном повторе одних и тех же действий в прошлом. Звонкая сталь, припасённая в кармане джинс, брякнула о трубы, защёлкнулась на запястьях Таси. Наручники — проверенная временем игрушка для брачных игр оменов. Отец погибнет, не сможет контролировать беременность и роды. Нужно удержать роженицу там, где её никто не сможет найти и услышать минимум сутки. Чтобы ребёнок спокойно появился на свет и вышел в мир.