Все изменяет тебе

— Я живу у них лишь недавно. С Дэви я только разговариваю и не ищу в кем изъянов. Да я и мало смыслю в этих вопросах. По — моему, мужчины и женщины могли бы бегать друг за другом вполне открыто, как кошки и собаки, и я подозреваю, что им жилось бы тогда не хуже, чем теперь. Но мне не нравятся ваши глаза, когда вы заговариваете об этих вещах. В какой купели вы с Лимюэ- лом крещены, что вас занимают такие мысли? Что бы вы сказали, если бы я заинтересовался, что представляет собой Лимюэл как производитель? Ну, да ладно. Не буду настаивать на ответе, а вам незачем делать вид, будто вы собираетесь хлопнуться в обморок.

— Вы отвратительны, арфист, просто отвратительны! Лимюэл Стивенс и я — мы живем самой непорочной жизнью.

— Бросьте тянуть эту канитель. Меня на мякине не проведешь.

— Если бы Лимюэл не просил меня быть любезной и доброй с вами, я позвала бы соседей, чтоб выбросить вас из дома. Я побежала бы к мистеру Боуэну и рассказала бы ему, что вы за человек, что за чудовище мы допустили в поселок.

— Мистер Боуэн знает. Он каждое воскресенье воздает мне должное. Уж он — то может рассказать вам обо мне все досконально, до мельчайших подробностей. От всего, что мне дорого, он с отвращением отплевывается, как черт от ладана. Вы с Лимюэлом прожили слишком суровую жизнь: вы так долго и пристально всматривались в предстоящий рай, который так никогда и не настанет, что у вас уже в глазах рябит. Когда же вы наконец найдете мирное пастбище, которое так давно ищете?

Я говорил это тихим, приветливым голосом, и ее возбуждение улеглось.

- Скоро, арфист.

— Расскажите мне об этом.

— Когда все теперешние беспорядки закончатся и Мунли опять станет деловым и благополучным поселком, мистер Пенбори поможет Лимюэлу открыть собственное дело в Тодбори. Я ведь оттуда родом, и моя мать — она вдова и живется ей не важно — будет счастлива, если мы вернемся туда. Она говорит, что я слишком много сил отдаю Лимюэлу. И еще она говорит, что наш брак — неравный.

— Неравный? Что это значит? Почему? Кем был Лимюэл?

— Он ведь был бедняк. Беднее церковной крысы. И за душой у него не было ничего, кроме упорства. А мой отец был самым богатым мясником во всем Тодбори. Ах, как я буду счастлива, когда нам удастся вырваться отсюда! Мало здесь хорошего, если не считать замечательных истреч с мистером Боуэном. И потом здесь так много людей, которые не понимают Лимюэла и отчаянно завидуют ему.

— Вы разумеете тех, кто не хочет понимать сказок о голоде и мельниках? Да это же сброд! Не утруждайте свою головку мыслями о них.

Я еще раз всмотрелся в ее изношенное, быстро стареющее лицо. Постоянные усилия примириться с беспросветным самоотречением, принявшим хронический характер, уже наложили на него первые морщины.

— В Тодбори, — сказал я, — жизнь начнется сызнова. С весною вы зацветете, как все в природе.

Ложь гулко грохнулась на дно моего стакана с безалкогольным пивом.

Опять зазвенел дверной колокольчик, и вошел Лимюэл— скорее вприпрыжку, чем нормальным шагом. Я никогда еще не видел его таким оживленным. Я выразил ему свою радость по поводу того, что мистер Пенбори обещал отблагодарить его за оказанные услуги. И так как в эту минуту мне ничего лучшего не пришло в голову, я тут же напророчил ему, что еще до того, как мистер Пенбори приведет в порядок свои дела, он, Лимюэл, уже будет одним из самых состоятельных комиссионеров во всем королевстве.

— Жизнь, — сказал я, — это игра втемную. Но ты как раз умеешь найти уголки, где земля плодоносна и брошенное в нее семя нуждается только в тепле и заботливой руке, чтобы дать богатые всходы.

— Думаю, что ты прав, Алан. Мы с Изабеллой многим пожертвовали со времени нашего переезда в Мунли. В нашей старой пекарне мы жили, как рабы. Зато теперь как будто увидели маленький просвет. У меня есть хорошие вести и для тебя.

— Не иначе, как Пенбори окончательно лишился сна и меня нанимают на полную рабочую неделю!

— Ты не шути, арфист. Ради бога, будь поскромнее, а то испортишь приятное впечатление, которое осталось от твоей игры. Сегодня в доме лорда Плиммона большой бал. Лорд прослышал о твоей мастерской игре на арфе и приказал разыскать тебя. Немного осталось нынче таких менестрелей, как ты, а у лорда Плиммона гостят его знатные лондонские друзья: им очень интересно послушать тебя. Кто знает, чем такой случай может кончиться Г

— Мозолями на нескольких пальцах и еще одной долгой и необычной ночью в моей коллекции — вот все*^ чем это кончится.

— Ты что — то грустноват и зол сегодня. В чем дело?

— Ах, сущие пустяки. Может быть, чуточку затосковал от крапивного пива, но, право же, я рад повороту в вашей судьбе — твоей и миссис Стивенс. А какая судьба ждет Джона Саймона — это уж ничуточки не Интересует меня.

— Правильно! Джон Саймон в жизни своей никому ни на грош не принес пользы.

Чувствовалось, что голос его так и прильнул к прошлому времени глагола и точно поцеловал его. Булочник отвернулся, чтобы скрыть вспышку удовлетворения, когда заметил, как недоуменно поползли вверх мои брови и с каким удивлением мои глаза задержались на нем.