Все исправить

Сам Дим такой взгляд специально вырабатывал, даже альтер эго подключал. А эти были окутаны аурой властного высокомерия. Еще одна Ложа. Человеческая. Было бы даже забавно, если бы не черные кристаллы, перехватывающие каждый вздох.

И не притаившийся «холодок».

И не тающий барьер.

Ну что же, надо производить впечатление.

В следующую секунду люди вдруг увидели, как по бледным губам пленного мага прозмеилась холодная улыбка, а плечи надменно распрямились.

— Вы пригласили меня в гости, люди. Оригинальным способом, правда. Но так и быть, я вас выслушаю.

Есть.

На первый взгляд в этой замороженной кучке высокомерных бе-эре не было главных… и на второй тоже. Слишком бесстрастны на вид, слишком поднаторели в искусстве скрывать мысли и носить маски. Слишком привыкли сохранять статус-кво…

Но сейчас — косой взгляд, раздраженно вздернутая бровь — определить главного удалось влет. Вот этот. И еще, пожалуй, вон тот, крайний справа. Если постараться, можно даже фамилии вспомнить. Не кто-нибудь. Миллиардеры. Финансовые столпы мира. Это не президенты, не «короли на час». Президенты приходят и уходят, а деньги продолжают править. Порой поколениями. Порой и забывая, что, в сущности, они такие же люди — просто с большим количеством денег и власти.

Можно без конца воевать с Уровнями, можно считать демонов темными и злобными тварями, но ведь Вторую мировую начали люди. Пятьдесят четыре миллиона погибших, девяносто миллионов раненых, двадцать восемь миллионов инвалидов. Лагеря. Газовые камеры. Братские могилы — тысячами. И все это развязали не столько Гитлер и его помощники, а солидные господа в дорогих костюмах. Просто для того, чтобы добавить еще несколько миллиардов к банковским счетам.

Можно защищать людей от подземья и темных, но мальчишки и девчонки все равно травятся наркотиками, и каждый год сто двадцать тысяч человек гробятся на этом. А наркотики никто остановить не может — ни полиция, ни медики. Не могут… и смогут ли? Ведь кто-то из этих, кто сейчас рассматривает меня, как новую техническую диковину, наживается на этом. Вот прямо сейчас… и пока это приносит деньги, наркодрянь не остановишь.

А сейчас им нужен еще один источник дохода?

Магия?

Маг.

«Тва-а-а-ари… — почти нежно звучит внутренний голос. — Ну что ж, вы меня сами позвали. Жалобы и претензии не принимаются».

«Подожди».

«Чего? Они сами виноваты. Око за око…»

«Подожди!»

«Ладно. Только не пожалей потом…»

В голове еще смутно после наркотиков, но перед Ложей — демонской ли, человеческой — не до слабостей.

И Дим удерживает на губах злую улыбку, пока она не прирастает к лицу. Поиграем, люди? Поигра-аем…

Но не факт, что вам понравится игра.

А они, между прочим, молчат… что-то долго молчат, а потом неожиданно выходят.

Дим щурится вслед. Что, вот просто — посмотрели и ушли? Не тот случай.

— Тряхните его.

— Сэр?

— Без ущерба. Просто чтобы понял свое положение.

— Есть, сэр…

Когда браслеты вдруг потяжелели — сразу после негромкого, еле слышного гудения, — Дим уже был готов к какой-нибудь пакости. Ложа не могла бы оставить вызов безнаказанным. Эти тоже. А он не может показаться слабым. Вызов должен быть. Расстановка ролей… классика.

— Вам стоит быть повежливей.

…! П-п-р-реисподняя…

Тяжесть выламывает руки, пригибает к полу, валит… валит… почти на колени. Новая волна тошноты и выматывающей слабости, мать их так, эти черные кристаллы… мать их так, эти заморочки людских бездарей…

Когда тошнотная темная слабость уплывает, серое марево перед глазами тает, открывая комнату с какого-то нового ракурса.

А… он просто висит, а не стоит. Не ракурс, Дим. На выдвижной металлической платформе, на тех самых браслетах. Магнитные они, что ли?

К черту, мне не до их характеристик. Так, это уже все или ценному улову для вразумления приготовлено что-то еще?

Ничего не поймешь. Прозрачные стенки комнаты потемнели. Теперь засечь наблюдателей можно только по ощущению чужого взгляда на коже. Ладно. Любуйтесь.

Медленно, аккуратно — никакого перенапряжения, никакой слабости — опутать телекинезом браслет на правой руке.

Как же тошно от черных кристаллов…

Теперь на левой…

Из кристаллов не вырваться, но внутри-то…

И медленно, легко, напоказ отнять запястья от стальной плиты и сложить руки на груди.

— Прежде чем вы решитесь на что-то непоправимое, — в его усмешке все та же злость, — предлагаю подумать о перспективах. В частности, о Несебре. О том, что будет, когда серые придут в ваши дома. Вы уверены, что ваши убежища защищены от телепортов?

Новая пауза. Запястья вновь дергает в стороны, бьет о сталь. Сухой щелчок.

Боль…

Не кричать! Не… не… кричать…

А над Севастополем текла ночь. Темнота кутала улицы и пляжи, иногда отступая перед рекламными огнями и светоскульптурами, прохладным ветерком остужала нагретый за день асфальт, сочувственно укрывала от чужих глаз влюбленные парочки…

Ночь дарила сон и спокойствие…

Почти всем.