Всё исправить

Надо набраться терпения, только и всего.

– Прошу в автобус, – услышал он свой ровный, какой-то механический голос.

– А ты крепкий мужик, Алешка, – тесть, расположившийся рядом, то и дело катал желваки на скулах. – Хорошо держишься.

– А у меня есть другой выход? – уголком рта чуть усмехнулся Чекалов.

– Да… нет, пожалуй.

– Юлька теперь на мне. Юлия Алексевна.

– И это правда…

Разговор, тягучий и ненужный, как смола. А еще говорят, что в горе разговор самое то для человека… в смысле, помогает…

– Алеша… – теща поочередно промакивала глаза платочком, который уже можно было выжимать. – Может быть, мы заберем к себе Юленьку? Ну как ты с грудной малышкой-то… одинокий мужчина, тебе на работу ходить надо и прочее…

– Спасибо, Анна Егоровна, – скупо улыбнулся Чекалов. – Вера Николаевна согласилась пожить у меня пока что.

– Ты не путай, Вера Николаевна, дай Бог ей здоровья, все-таки посторонняя… а мы с дедом родные, для нашей-то внучки мы…

– Нет, Анна Егоровна, – Алексей говорил медленно, размеренно. – Вот послушайте лучше меня. Во-первых, не чужая Вера Николаевна. Не по паспорту, по душе… Во-вторых, у вас дом, семья и другие внуки имеются, а она одинокая. У нее теперь весь свет в окошке, это я да Юлия Алексевна… Ну и в-третьих, – он чуть улыбнулся, – никуда я ее не отдам. Костьми лягу, как говорится.

* * *

– … Спасибо вам еще раз, Дарья Матвеевна.

– Да что там, что там… Вам спасибо!

Сунув очередную купюру поглубже в кармашек, кормилица покинула квартиру Чекаловых, спеша к ожидающему внизу такси.

– Ох, Леша… – Вера Николаевна вздохнула, легонько баюкая Юлию Алексеевну, сыто и умиротворенно посапывающую носиком. – Может, хватит уже? Другие же вон кормят молочными смесями, и ничего…

– То другие, а то моя Юля. Вы ж в курсе, первый месяц младенец непременно должен питаться грудным молоком, иначе потом могут возникнуть проблемы со здоровьем.

– Ну, так оно в принципе, только это же сплошное разорение выходит… Вот тебе опять зарплату задержали…

– Скажите прямо, Вера Николаевна – не платят вовсе. И, судя по всему, не собираются.

– Ну вот, сам же сказал… Ладно, моя пенсия еще есть…

– Ваша пенсия, это ваша пенсия, теть Вера, – он слегка улыбнулся. – А деньги будут, вот увидите.

Вздохнув, Чекалов принялся собираться. Да, вот уже почитай три месяца минуло со дня его трудоустройства, но зарплатой, похоже, в «ремонтно-сервисном центре» и не пахнет. В отличие от прежнего Петровича, пытавшегося что-то делать для своих сотрудников, господин Эйхман занят все больше борьбой за трудовую дисциплину. Все попытки разъяснить ситуацию с задержкой зарплаты наталкиваются на рассуждалово насчет «рынка» вкупе со скрытыми угрозами. От раза к разу все менее скрытыми и все более явными, что характерно. В общем, с этим нужно что-то делать… Придется, не иначе.

– Дарью эту на такси катаешь, а сам на автобусе трясешься, – Вера Николаевна из комнаты наблюдала за его сборами.

– Наши люди, теть Вера, в булочную на такси не ездят. Тем более на работу. Ну, я пошел…

– Храни тебя Бог, Лешенька…

– Ох, надо, теть Вер… Все, пока!

На улице дул порывистый, резкий ветер. Чекалов, наглухо застегнув куртку, нахлобучил на голову капюшон и двинулся ему навстречу, наклонившись вперед и глядя под ноги. Зима кончается, а все еще холодно… вот и эта зима кончается, надо же… скоро лето…

Он криво усмехнулся. Какое лето? Последнее лето осталось там, в прошлом. Отныне год для него делится на морозный сезон и сезон безморозный, а также переходные между ними... да, точно, демисезоны. Потому что лето, это маленькая жизнь…

– Мужик, дай закурить, – прервал размышления наглый блатной голос. В подворотне, о которой он уже начал забывать, кучковались трое великовозрастных парнишек, лет двадцати с гаком. Один так даже с изрядным гаком, судя по виду… или это зона-мать наложила отпечаток? А он и трость конверсионную не взял, и револьвер газовый…

– Пошли все вон. Бегом, – неожиданно для себя ровным механическим голосом приказал Чекалов. И только когда топот ног несущихся во весь опор грабителей-неудачников затих в отдалении, удивился. Вот как… Вот так теперь будет, значит?

Трясясь в автобусе, он усиленно размышлял. То, что произошло, может означать, что он, Чекалов А. Б., превращается в нечто, скажем так, не совсем человеческое. Человекообразное внешне… Значит ли это, что вирус бога помимо заказанных свойств имеет еще и побочные эффекты, непредвиденные?

– Ага, вот и он… Опаздывать изволите, Чекалов? – вместо приветствия встретил его репликой директор.

– До начала рабочего дня три минуты, – Алексей согнул руку в локте, демонстрируя часы.

– Ну это на ваших может быть. А так уже восемь! Почти!

– Ну хорошо, пусть будет восемь, – кротко улыбнулся Алексей. – Так я присяду, с вашего позволения?

– Да садитесь уже, – Всеслав Валерьич оглядел присутствующих. – Начнем пятиминутку.