Всё исправить

– … Так что вот, Вера Николаевна… Перегнали вам машину, нечего сказать. И самое скверное, не смогу я вам сейчас ущерб возместить, вот беда…

Чекалов держал кружку с чаем двумя руками, наблюдая, как над поверхностью горячей жидкости курится легкий парок. Теперь, когда все уже позади…

Первая встречная машина на дороге появилась спустя минут десять. Впрочем, если бы даже сразу после аварии там оказался реанимобиль, битком набитый спасателями, вряд ли это что-либо изменило. Во всяком случае, шофер КРАЗа умер мгновенно, достаточно было одного взгляда на его расплющенную голову… Потом был гаишный УАЗик, люди в форме, еще какой-то потрепанный РАФ, принявший в свое чрево два черных мешка… Все это не воспринималось как единый поток реальности, скорее как набор клипов. Чекалов отвечал на какие-то вопросы, подписывал какие-то бумаги, трясся на заднем сиденьи УАЗика… пост ГАИ, потом отделение милиции… снова вопросы, снова бумаги… снова тряская дорога… Единый поток времени восстановился лишь здесь, в тихом деревенском доме.

– Да Бог с тобой, Леша. Какое там возмещение? Страховка для того есть… Главное, ты сам-то как жив остался. Чудом ведь…

Вера Николаевна сидела на диване, закутавшись в обширную шаль, да и сам Алексей накинул на плечи куртку. Очевидно, с дровами в доме был заметный напряг.

– Чудом… – он слабо улыбнулся. Эх, тетя Вера, тетя Вера… Знала бы ты, которое по счету это чудо.

– Юля уж сколько раз звонила, извелась вся.

– Сейчас схожу на почту, позвоню ей…

– Да закрыта почта уже. В сельсовете телефон есть, оттуда если…

Пауза.

– Тебе в баньку бы, после такого-то… Смыть с себя всю эту мерзость. Пойду истоплю?

Чекалов подумал.

– Не, теть Вер. Я правда с ног валюсь. Сейчас только звонок сделаю Юльке, и спать. Уж такой гость у вас… извините.

– Ой, глупости какие – извините…

Пауза.

– Я в последнее время все думаю… – пожилая женщина плотнее закуталась в шаль. – У меня теперь это главное развлечение, думать… Вот отчего одним людям сплошное везение в жизни, а другим наоборот? Чем вы, к примеру, с Юленькой провинились перед Богом-то? Или мой Володя?

Алексей сцепил пальцы в замок.

– Нет, теть Вера. Не перед Богом. Не он это… уж вы поверьте.

* * *

– … Ну что ты, Юльк… Ну что ты…

Она не отвечала, лишь крепче прижималась к мужу всем телом. И он все гладил и гладил ее по роскошным волосам.

– Ладно, Лешик, – выдохнула наконец Юля. – Ладно… Ты же голодный должен быть, с дороги…

– Маленько есть, – улыбнулся он.

– Я сейчас пельмени заварю, там где-то в морозилке оставались.

Газ на кухне исправно горел, вода из крана исправно шла. На плите негодующе свистел чайник, намекая, что пора бы уже прекратить обниматься и снять его с огня. Юля со стуком высыпала мороженые пельмени в кастрюльку, залила кипятком из чайника, поставила на конфорку. Сунула чайник под кран, вновь наполняя водой, чиркнув спичкой, зажгла вторую горелку, брякнула сверху свеженаполненную посудину, не глядя переправила горелую спичку в мусорное ведро. Чекалов молча наблюдал за женой. Они уже достаточно прожили вместе, во всяком случае, Алексей хорошо изучил повадки своей ненаглядной. Когда она двигалась вот так, короткими и точными полуавтоматическими движениями, это могло означать одно – Юля думает, причем крепко.

– Твои соображения по поводу происшествия?

Алексей хмыкнул. Действительно, соображения сейчас весьма и весьма желательны.

– А может, все-таки случайность? – неуверенно предположил он. – Ну там… не знаю… наложилась обычная флюктуация… Ну сама посуди – какой теперь уже смысл?

– Самый простой и банальный, Лешик. Месть.

Он поднял на жену изучающий взгляд.

– Ты так говоришь… будто она человек.

– Она, он или оно – факт налицо. И опять ведь комбинированный ход. Как говорят шахматисты – вилка.

Алексей хмыкнул. Верно. Сам король опять ушел из-под шаха, зато взята фигура, и не такая уж мелкая. В конце концов, этот «Москвич» денег стоит!

– Я тут размышляла, Леша… время коротала, так скажем. Вот мы говорим, нечеловеческая логика. А теперь представь нечто огромное, для чего время течет совсем иначе. Скажем, для деревьев, будь они разумны, люди представлялись бы некими мелкими и невероятно стремительными мошками. Очень опасными.

Ее глаза под мохнатыми ресницами мудры и задумчивы.

– Если принять эту точку зрения, многое в нечеловеческой логике станет вполне человеческим. Да, она не может реагировать быстро – отсюда паузы между акциями по устранению назойливой мошки. Или, скажем, мухи цеце. Сперва вялые хлопки в ладоши – наобум, вдруг попадет? Потом, когда стало ясно, что таким образом толку не добиться, в ход пошли другие меры. Липкая бумага, ловушка-мухоловка с отравленным сиропом, и как крайняя мера – баллончик с дихлофосом…

Алексей внутренне сжался. Похоже. Очень даже похоже.

– В твоей версии есть прокол, – схватился он за первую попавшуюся зацепку. – Как быть с этими… голосами?