Все имеет свою цену

— Все вы, Хэллораны, такие, — проворчала она, отправляясь за виски. — При малейшей возможности хватаетесь за бутылку. — Она принесла бутылку и посмотрела на него испытывающим взглядом. — Что случилось, Пат?

— Ничего, — пробормотал Хэллоран. Он налил себе на два пальца виски и проглотил залпом, словно это была вода.

— Ничего, как бы не так! Это дерьмовое виски, которое оставил Мик Таггарт, а ты выпил его — и глазом не моргнул.

— Оставь меня в покое, женщина!

Какое-то мгновение Шейла раздумывала, а затем налила еще стакан виски ему и стакан себе.

— Случилось что-то связанное с твоей бесценной хозяйкой, а?

Хэллоран уставился в свой стакан.

— Не с ней, — сказал он. — С ним. С этим фасонистым Лягушатником. Она чуть не молится на него, а он все это время... — Хэллоран прервал свою речь и осушил стакан виски. На сей раз до его сознания дошло, какую низкопробную дрянь он пьет, и он вздрогнул.

Шейла снова наполнила его стакан.

— Так он сделал что-нибудь обидное для нее?

— Он спит с этой безмозглой фотомоделью Камиллой Пэйс, — выпалил Хэллоран. — Хозяйка ничего не знает об этом, а когда узнает... Когда я расскажу ей...

— Посмотри на меня, Пат. — Когда он поднял на нее глаза, Шейла сказала; — Твоя хозяйка не должна узнать об этом. Во всяком случае от тебя. А если Господь будет милостив, то и ни от кого другого тоже. Ни одна женщина не смогла бы пережить такой удар.

— Я научу его уму-разуму своими кулаками. Если у него есть прекрасная женщина, которая его любит, то зачем ему нужна эта безмозглая идиотка? Когда я с ним посчитаюсь...

— Не ввязывайся в эту историю, Пат, — посоветовала Шейла, и голос ее смягчился. — Она не поблагодарит тебя за вмешательство. Представь, как она смутится, узнав, что тебе обо всем известно. Каждый раз, когда она встретится с тобой взглядом, она будет об этом думать, и это, как стена, разделит вас. Ты и без того ее редко видишь.

Он недооценивал свою Шейлу, подумал Хэллоран, а она продолжала успокаивать его, выводя из состояния потрясения и гнева. Он-то решил, что она ненавидит хозяйку, а она вот советует ему, как поступить, чтобы ей было лучше. Согревшее его дешевое виски Мика Таггарта тоже помогало ему успокоиться, пока его не встревожила мысль о том, почему Мик Таггарт оставил бутылку виски в доме Шейлы.

Когда Шейле наконец удалось спровадить его в постель, он тяжело упал на матрац и потянулся к ней.

— Обойдемся сегодня без этого, Пат. Завтра утром, когда тебя будет мучить похмелье, ты порадуешься тому, что проспал ночью лишнюю минутку.

— А если бы здесь был Мик Таггарт? Ты бы его тоже оставила ни с чем?

— Ой, ты, никак, ревнуешь? Спи, Пат.

И он заснул, да так крепко, что его не беспокоили никакие сны о фасонистых французах.

* * *

Шейла Хэллоран постояла за дверью спальни, пока не убедилась, услышав его равномерное похрапывание, что он отключился на всю ночь. Она прошла по узкому коридору до двери в комнату Фрэнсиса и заглянула внутрь. Кровать была еще пуста, хотя был уже почти час ночи. Хорошо, что Пат не додумался спросить про своего внучатого племянника, а не то не миновать бы ей нагоняя от него. Мальчику было уже восемнадцать лет — уже не ребенок, — однако Пат считал, что он обязан приходить домой к десяти часам.

Шейла улыбнулась в темноте. Ее Фрэнсис необузданный, и девушки тоже так считали. Когда-то и сам Пат был таким, вспомнилось ей. Пока не превратился в благонравную старую девку. Пока не встретил свою хозяйку, Гизеллу. Шейла прошла дальше по коридору на кухню, плотно прикрыв за собой дверь. В целях безопасности она приперла дверь одним из кухонных стульев, хотя сомневалась, что Пат пошевельнется до самого утра.

Ей потребовалось полчаса, чтобы дозвониться до Франции, и еще десять минут, чтобы ее соединили с виллой Александры Мейнворинг в Ницце.

— Это Шейла Хэллоран, — сказала Шейла негромко, чтобы не разбудить Пата в спальне. — Передайте госпоже Мейнворинг, что у меня имеется кое-какая информация о ее невестке, которую ей будет интересно услышать.

* * *

Гизелла завтракала на террасе с Ромэном, когда горничная позвала ее к телефону. Звонила Джесси Фидлер. Но когда Гизелла назвала себя, на другом конце линии замолчали.

— Джесси? — спросила она свою секретаршу. — Почему ты молчишь?

— Не знаю, как вам об этом сказать, — воскликнула Джесси.

Гизелла почувствовала бешеное сердцебиение.

— Что-нибудь с Лили? С ней что-то случилось?

— Нет, это не Лили. Это «Нешнл Энкуайрер».

Гизелла рассмеялась.

— Боже мой, Джесси! Я думала, что случилось что-то серьезное.

— Они поместили фотографии. Занимают всю первую страницу. В обнаженном виде, — хрипло рассказывала Джесси. — Они, конечно, прикрыли стратегические места черными прямоугольниками, но от этого фигура выглядит еще более обнаженной.

— Чьи фотографии в обнаженном виде?

— Камиллы Пэйс.

— Только не это! Ведь только что началась новая рекламная кампания. — Гизелла лихорадочно искала выход. — Мы просто скажем, что наша косметика сделала ее неотразимой.

— Это еще не самое худшее. Мужчина... Это Ромэн Мишо.