Все это время

– Кайл, ну же, – продолжает Ким мягким голосом. – Подумай об этом. Неужели тебе не хочется узнать, кто ты есть, без меня?

Остановившимся взглядом я смотрю на мигающие в темноте фары. Без нее?

Мы же Кимберли и Кайл. Она часть меня, поэтому я не могу без нее. Она берет меня за руку, нежно сжимает пальцы, чтобы я посмотрел на нее.

Я не могу заставить себя это сделать. Смотрю на руль, двигающиеся за ветровым стеклом дворники, на зеркало заднего вида, затем взгляд мой фокусируется на маленьком диско-шаре.

Я нутром чувствую: это – мой последний шанс заставить Ким понять, показать ей, что мое будущее не связано с одним только американским футболом.

В моем будущем должна была присутствовать Кимберли.

– Я знаю, кто я такой без тебя, Ким, – говорю я и тянусь к карману пиджака. Нужно показать ей браслет с подвесками, ведь это воплощение нашей жизни. Пустые звенья будут напоминать ей о нашем общем будущем. – Прежде чем ты примешь окончательное решение, пожалуйста, просто подумай обо всём, что мы…

Диско-шар вспыхивает, крошечные зеркала отражают свет фар приближающейся машины.

Потом – удар.

Мое тело швыряет вперед, ремень безопасности врезается мне в грудь, совершенно лишив меня способности дышать.

Мой разум четко фиксирует всё происходящее, хотя всё случается в один миг.

Машина кружится.

Сигналит какой-то грузовик.

Нам в глаза бьет свет фар, прямо на нас несется грузовик, твердая стена металла.

Время словно замедляется, я смотрю на Кимберли – на ее щеках россыпь крохотных веснушек… нет, это пятнышки света, отразившегося от диско-шара; в ее глазах ужас. Она открывает рот, чтобы закричать, но я слышу лишь скрип и грохот корежащегося металла.

Потом темнота.

Глава 2

Дышать больно.

Вокруг меня яркий свет, всё расплывается, голоса и лица – просто сгустки цвета и звука. Хочется закрыть глаза, поспать, но я нахожусь в состоянии постоянного движения.

– Серьезная травма головы.

– Вдавленный перелом черепа.

Белая плитка на потолке. Писк аппаратов. Руки в перчатках касаются моей кожи.

– Кайл? Кайл. Посмотрите на меня.

Я концентрируюсь на этом голосе и вижу, что он исходит от какой-то женщины. Ее рыжие волосы собраны в растрепанный, кое-как завязанный конский хвост, отдельные пряди падают на виски. Ярко-синие глаза.

– Хорошо. Это хорошо. Я доктор Бенефилд, нейрохирург, – произносят ее губы. Я сосредоточиваю всё внимание на движении ее рта, пытаюсь понять, о чем она говорит. – Я о вас позабочусь, договорились?

Вокруг ее головы полыхает огненный нимб… нет, просто у нее рыжие волосы. Я смотрю на них, и тут рядом раздается другой голос.

– Перелом бедра и множественные разрывы…

– Он много говорит, да? – женщина подмигивает мне, как старому знакомому.

Ее синие глаза пристально изучают мой лоб, она спрашивает, какую музыку я люблю. Я начинаю рассказывать про гениального Чайлдиш Гамбино [3], и на меня наваливается страшная усталость, каждое следующее слово дается мне с колоссальным трудом.

Я пытаюсь абстрагироваться от окружающего хаоса, слушать только голос доктора. Почему-то ее невозмутимость успокаивает меня. Пронзительные голоса, писк аппаратов, оглушительный шорох одежды, которую с меня снимают, – всё меркнет. Остается только кольцо сияющего света вокруг ее головы и ее улыбка.

Я тоже начинаю улыбаться, но потом вижу…

О Господи.

В ее очках я вижу свое отражение.

Вокруг моего носа кровь. У меня дырка в черепе, кусок кожи и плоти на лбу откинут в сторону, как открытый конверт, обнажив белую кость. Треснутую белую кость. Мой череп проломлен.

Я начинаю паниковать, все звуки разом изливаются на меня, точно волна чистого страха.

– Это?… Это… мой?…

– С вами всё в порядке, – с улыбкой заверяет меня доктор.

У меня в голове не укладывается, как я могу быть в порядке, если у меня изо лба торчит кость, но лицо врача остается спокойным. Почему ее не пугает это зрелище? Она протягивает руку к моему лицу, и я не сразу осознаю, что она касается моего лба, моей челюсти, моих скул.

– Я не… Я ничего не чувствую. Это нормально?

На долю секунды ее улыбка меркнет, но потом я думаю, что мне просто показалось, потому что врач, всё так же уверенно улыбаясь, продолжает работу.

Я изо всех сил стараюсь не паниковать, как вдруг двойные двери позади доктора Бенефилд открываются, и в палату вкатывают еще одну каталку.

Совершенно обессиленный, я хочу закрыть глаза, но потом вижу это. С каталки свешивается прядь окровавленных светлых волос.

Нет.

Нет, нет, нет. Воспоминания обрушиваются на меня потоком. Проливной дождь. Наша с Кимберли ссора. Ремень безопасности, врезавшийся мне в грудь.

– Кимберли, – пытаюсь закричать я, но голос звучит еле слышно, веки наливаются тяжестью. Даже дышать тяжело.

– Смотри на меня, Кайл. – Это голос доктора. – В третью операционную, быстро! – обращается она к другим голосам в комнате.

Я изо всех сил борюсь с сонливостью, стараюсь не выпустить из поля зрения Кимберли, но меня вдруг куда-то перемещают, надо мной вспыхивает слепящий свет, один за другим загораются огни, всё быстрее и быстрее. Вспышка. Вспышка. Вспышка, вспышка, вспышка…