Все было не так

Я могла бы послушаться детектива Дженнера. Могла бы подвезти Денни до дома, вернуться к себе и больше никогда не упоминать о Саре. Сначала я даже так и хотела сделать. Но это было бы слишком просто.

Вернувшись вечером домой, я обнаружила еще одну статью о книге Макхейлов. Чтобы ее найти, в этот раз даже не пришлось искать на форумах о нашей школе. Как только я вошла в систему, эта история оказалась главной новостью на домашней странице браузера: «Спустя Три Года Родители Вспоминают О Храброй Жертве Своей Дочери».

Я поежилась, прочитав заголовок. Храбрая? Жертва? Мне не нравилось, как легко бросались такими словам в отношении Сары. Как будто произошедшее в уборной было чем-то выдающимся, развязкой получившего «Оскар» фильма, а не размытым пятном ужаса и смятения. Похоже, это было сделано умышленно, так как в статье упоминалась киностудия одной известной актрисы, которая, «как отмечает надежный источник», всерьез подумывала о приобретении прав на еще не отпечатанную биографию.

Я закрыла статью, не читая дальше. Вокруг этой книги уже росла шумиха, и я понимала, что это значит. Скоро в нашем округе снова появятся репортеры, выкапывающие на белый свет старые истории о Саре. Обо всех нас. И они все поймут неправильно.

Мне хотелось, чтобы книга не увидела свет. Хотелось затоптать пламя прежде, чем оно станет пожаром разрушительной силы. На долю секунды я задумалась: а что будет, если позвонить в одно из главных новостных агентств? Рассказать им, что именно произошло с Сарой Макхейл, что я держала ее за руку, когда она умирала. Что все написанное ими о ней – неправда. Это привлечет внимание. Это заставит издательство задуматься насчет контракта на книгу.

Это будет очень легко.

Но при этом жестоко. Я не могла так поступить с родителями Сары. Не могла позволить, чтобы они узнали правду из газетной статьи. Если они должны знать правду, то заслуживают услышать ее от меня. Я молчала три года, чтобы они верили в то, что дает им утешение. Но если выпуск книги можно остановить только так, это необходимо сделать.

Чтобы не отговорить себя, я схватила ключи и поспешила к грузовику.

Когда я вышла на крыльцо, как раз подъехала мама.

Она помахала и вышла из машины.

– Я купила пиццу, – сказала она.

– Оставь мне кусочек, – попросила я, запрыгивая в грузовик. – Вернусь позже.

– Куда ты?

Но я уже завела двигатель и выезжала задом с подъездной дорожки.

Макхейлы живут от меня в десяти минутах езды, после парка Варгин и чуть дальше по грунтовой дороге. Лежащие на руле руки тряслись, и чем ближе я подъезжала, тем сильнее била дрожь.

Когда я въезжала на их подъездную дорожку и поднималась по ступенькам крыльца, меня не покидало тревожное чувство привычного. За эти годы я тысячу раз видела их в городе, но впервые приехала к ним домой после того конфузного вечера, когда впервые пыталась рассказать Рут о Саре.

И теперь я снова здесь. Без приглашения. Собиралась рассказать им то, что они не захотят услышать.

Я глубоко вдохнула и постучала в дверь. Открыла Рут, которая, как и следовало ожидать, была удивлена.

– Лиэнн, – сказала она и тут же сменила озадаченное выражение лица на добрую улыбку. – Какой сюрприз! Заходи, заходи.

Она жестом пригласила меня в гостиную.

– Кто это, дорогая? – услышала я голос Чеда.

– Лиэнн Бауэр, – ответила Рут, чуть повысив голос, чтобы он ее услышал, но не до крика. Рут Макхейл никогда не кричала. А потом повернулась ко мне. – Я только поняла, что оставила телефон на работе. Ты звонила? Мне так жаль.

– Ой, нет, – сказала я. – Не звонила. Просто… Простите, что вот так ворвалась.

– Не извиняйся, милая. Нам всегда приятно тебя видеть.

Я сглотнула, понимая, что это ненадолго.

– Мы как раз готовились ужинать, – отметила она. – Хочешь присоединиться? Будет макаронная запеканка с тунцом.

– О, спасибо, но я не хотела вам мешать.

– Что за ерунда. – В гостиную вышел Чед. Теперь его волосы и борода были густыми и практически полностью седыми. Он искренне улыбнулся мне, и на меня накатил страх. – Рут всегда готовит слишком много. Если не поможешь, мы еще несколько дней будем доедать эту запеканку.

Я оглянулась на дверь, жалея, что не приехала на час позже. Может, и на два. Я не могла с ними ужинать. Не могла сидеть за их столом, есть их еду, а потом рассказать, что их представления о последних минутах жизни их дочери – неправда.

Но Рут уже приобняла меня за плечи и повела в столовую, а Чед отправился за запеканкой.

– Как поживаешь, Лиэнн? – спросила она, подталкивая меня к месту – моему обычному месту, на котором я за эти годы сидела миллион раз. – Как мама?

– В порядке, – ответила я. – Она теперь менеджер в долларовом магазине. Часто занята.

– О, это замечательно, – сказала Рут. – А ты? Скоро выпускной, не так ли? Идешь на него с кем-то?

– Эм, не знаю. Наверное, нет.

– Ну, ничего страшного. Все равно парней переоценивают.

– Я это слышал! – крикнул с кухни Чед.

Рут улыбнулась.