Всадники равнин

И вот Питер, придерживаясь одной рукой за мускулистое плечо Обмылка, глядел на то, как мост на мгновение застыл на месте, а затем сорвался с края обрыва. С оглушительным грохотом и треском дальний конец моста отделился от своей опоры, описывая в воздухе большую дугу, и все сооружение рухнуло в реку.

Все трое поспешили вернуться обратно к оставленным лошадям. Но теперь уже не было никакой необходимости торопиться. Кони в два счета домчали их до спасительного островка каких-то низкорослых деревьев, а преодолевая склон холма, можно было безбоязненно оглядываться назад, чтобы увидеть, как по дальнему берегу мечется темная масса разгневанных всадников. Переправиться через ущелье в этом месте не было никакой возможности. Никакой конь не сможет спуститься вниз по практически отвесному каменистому берегу.

Все, что оставалось преследователям, так это повернуть назад и мчаться к ближайшему мосту, находившемуся за многие мили отсюда — или же попытаться найти переправу где-нибудь поближе. Поймать беглецов этой ночью им уже не удастся; это совершенно очевидно. А к тому времени, как их загнанные лошади сделают крюк, вся троица будет уже очень, очень далеко — на пути к руднику и ожидавшей их там безопасности.

Для обоих мошенников путешествие обернулось просто увеселительной прогулкой, но только не для Питера. Всю дорогу обратно он ехал, понуро опустив голову, и слушая в пол уха поток громкой болтовни и комплиментов в свой адрес, щедро отпускаемых обоими попутчиками. Как уже не раз подчеркивал в своих речах Обмылок, только благодаря силе своего нового союзника, и Джарвин, и он сам, неоднократно за время этой вылазки избегали гибели, находясь буквально на волоске от смерти.

Ближе к утру Джарвин задремал. Он проснулся, когда на небе забрезжил серый рассвет и тут же крикнул:

— Эй, Питер!

Питер Хейл подъехал поближе к повозке.

— Питер, мне приснился сон, как будто бы я отбиваюсь от змей… тут ты протягиваешь руку… за тысячу миль, с севера… и вытаскиваешь меня обратно. Питер, дай Бог тебе здоровья, и чтобы со мной было бы сейчас, если бы не ты?

Ответ был очевиден, и поэтому Питер не стал утруждать себя им. Они просто ехали дальше. Утро было уже в самом разгаре, когда было решено устроить привал, чтобы дать отдых загнанным лошадям и немного поспать самим. День клонился к вечеру, когда они, наконец, добрались до рудника.

В их отсутствие телеграф и телефон сделали свое дело.

Перед хижиной Джарвина расхаживал высокий, худощавый человек. А чуть поодаль выжидающе толпились ухмылявшиеся рабочие с рудника, с большим интересом наблюдавшие за происходящим.

— Это Уилл Наст! — ахнул Джарвин, увидев незнакомца. — Какого черта ему здесь нужно?

Но Уилл Наст, похоже, пребывал в хорошем настроении. Приветственно помахав им, он затем остался стоять, подбоченясь, в то время, как ветер раздувал полы его сюртука, под которым виднелась блестящая звезда шерифа.

— Ну что, ребятки, — сказал он, — хорошо погуляли?

Они молча кивнули, ожидая продолжения, оставаясь стоять перед ним, словно провинившиеся ученики перед строгим учителем.

— Что касается тебя, Обмылок, то мне кажется, твое истинное призвание — боксерский ринг. Честно сказать, я и прежде частенько недоумевал, почему ты до сих пор не посвятил себя этому делу. И деньги там даются легче, чем здесь — да и зарабатываются они не столь бесчестным путем!

В ответ Обмылок лишь хмыкнул и отступил назад, радуясь тому, что так легко отделался.

— А ты, Джарвин, — продолжал шериф, — шулер вонючий… паршивая жирная крыса и просто старая сволочь, вот ты кто. Я уже очень давно надеюсь на то, что придет день, когда у меня, наконец, появится благовидный предлог для того, чтобы засадить тебя за решетку. И поэтому, получив первые сообщения о том, что вы там устроили, я уж обрадовался, что это время настало.

Но, похоже, я ошибся. Вот незадача-то! И сейчас тебя спасло только то, что там обошлось без жертв. Так что радуйся. Ты прославился ещё больше. Все что пока имеется против тебя — так это подозрения, что ты опять занимался мухлежом. Было такое?

Он повернулся спиной к Майку Джарвину — что было довольно рискованно, принимая во внимание то, что он только что ему наговорил. Но Майк Джарвин был из тех, кто не привык действовать открыто, среди бела дня — да ещё к тому же и при свидетелях. И хотя лицо его побагровело, а на щеках задвигались желваки, он не спешил хватиться за пистолет.

— А теперь, — сказал шериф, обращаясь к Питеру, — я думаю, тебе, Питер Хейл, пора вернуться домой. А ты как думаешь?

— У меня заключено соглашение с мистером Джарвином, — сказал Питер. — Ну как, Джарвин, ты меня отпустишь?

Грубо хохотнув, Джарвин поднял руку над головой и щелкнул пальцами.

— Отпустить тебя? Слушай, Наст, ты когда-нибудь слышал, чтобы Майк Джарвин взял да и просто так выбросил в море пригоршню бриллиантов? Но разве могут сравниться какие-то бриллианты с Хейлом? А?

Шериф снова заговорил с Питером.

— Пит, и что это вдруг на тебя нашло? Зачем ты это сделал?