Всадники равнин

— Не болтай чепухи, Росс. Лучше присядь и отдохни. Хочешь табака? Нет? По-прежнему куришь сигареты? Скажу тебе честно, что я, лично, это дело не одобряю. Слишком много грязи. И пепел этот повсюду. То ли дело табак пожевать — чисто и хорошо. А тут наблюдаю за ястребом, что кружит над птичьим двором Митчела. Ты только глянь, как парит. Правда, красиво?

Росс Хейл ничего не ответил. Он снова тоскливо посмотрел на голубые вершины холмов и темные ближние склоны. Его взгляд остановился, и он снова вздохнул.

В доме снова послышались шаге, и затем скрипнула дверь.

— Ты посылал за мной, отец? Здравствуйте, мистер Хейл! Как у вас дела?

— Да так, живем помаленьку, — ответил Хейл, равнодушно глядя на нее.

— У меня так голова разболелась…, — начала девушка слабым голоском.

— Перестань нести чепуху, Рут, — перебил её отец. — Перед тобой отец самого сильного парня и замечательного стрелка, каких уже давно не знала наша округа. Он оказал тебе честь, приехав сюда исключительно ради тебя, а ты отказываешься поговорить с ним только потому, что у тебя, видите ли, болит голова? Проводи гостя в дом, усади, где попрохладнее, угости его кофе. Он хочет сказать тебе что-то важное и ужасно личное!

Девушка оказалась в безвыходном положении. Она пригласила Росса Хейла в прохладную гостиную и покорно принесла ему кофе, который так и остался стоять нетронутым на столике. Россу не хотелось кофе. В руке он все ещё держал письмо.

— Вы хотите сказать что-то о письме? — в конце концов, спросила Рут.

— Что-что? — рассеянно пробормотал Хейл. — Письмо? Ах, да! — Еще немного помолчав, он, наконец, собрался с мыслями и сказал: — Я тут встретил Чарльза… — Он снова замолчал и задумчиво поглядел на нее.

— Да, — сказала Рут МакНэр, слегка краснея.

— Что ж, — проговорил Росс Хейл. — Чарли — хороший парень.

Он снова замолчал, и внезапно Рут поднялась со своего места и пересела на стул рядом с его креслом. Она обеими руками взяла его огромную, грубую ладонь.

— Но вы ведь ехали в такую даль не для того, чтобы поговорить о Чарльзе, правда?

— Конечно же, дорогая, не за этим. Но видишь ли… — Он снова запнулся, глядя на то, как загорелись её глаза и с удивление замечая стоящие в них слезы. — Сказать по правде, я очень надеялся… Но это уже не важно. Я приехал сюда, чтобы спросить у тебя, Рут, не откажешься ли ты мне помочь?

— Я согласна, — сказала она, — с радостью!

— Но сначала скажи… это все из-за того, что произошло в Крике?

Она кивнула и потупилась. Но затем заставила себя снова поднять глаза.

— Да-да, я понимаю, — сказал Росс Хейл. — Любая девушка испугалась бы, узнав о том, что там творилось.

— Если бы он только написал мне, — не выдержала она. — Если бы только все объяснил… но вот так, неожиданно исчезнуть… а потом ещё терроризировать окрестности на пару с этим чудовищем, с Джарвиным; о, дядюшка Росс, как же я могла вынести такое? Сидя здесь, дома… и оставаясь в неведении… сходя с ума от горя.

— Да, конечно, — согласился ранчеро. — Точно. Сходя с ума от горя. Боже мой, как одиноко может быть в доме! Наверное, хуже, чем в могиле, гораздо хуже! Когда-то я испытывал жалость к тем людям, которые умерли. Но это было давно. Я тогда был слишком молод. Но если говорить о Питере, то, знаешь, никак повлиять на него я не могу. Я писал ему, много писал. И он всегда отвечал, присылал длинные, добрые письма.

Он снова замолчал.

— А что потом? — чуть слышно прошептала девушка.

— Странно, конечно, — пробормотал отец, — но у него довольно скверный почерк… хоть он и учился в колледже. И закончил его с отличием! Смотри, как он ужасно написал адрес!

Росс показал конверт.

— Да, — выдохнула Рут.

И вдруг расплакалась.

Глава 39. «ЕГО ДРУЗЬЯ»

Росс вышел обратно на веранду и сел, пребывая в ещё большей растерянности, чем прежде. Прошло ещё полчаса, а он так и не перекинулся с гостеприимным хозяином ни единым словом. В конце концов, МакНэр решил первым нарушить затянувшееся молчание.

— Что-то короткий у тебя получился разговор с Рут, старина.

На что Росс Хейл ответил:

— Но ведь нельзя ожидать от девушки, что она станет говорить и плакать одновременно, правда?

— Из-за чего плакать? — забеспокоился МакНэр.

— Не знаю, — пробормотал мистер Хейл. — Я показал ей это письмо, просто сказал, какой у моего мальчика скверный почерк…

Он замолчал, и МакНэр тоже решил оставить это без комментариев. Но на протяжении следующего часа его взгляд стал все чаще и чаще задерживаться на лице гостя. Наконец, тот поднялся, и оперевшись на мгновение о деревянный столб, подпирающий крышу веранды, сказал:

— Что ж, Мак, спасибо за гостеприимство. Приятно было поболтать. Мне пора.

— Пока, — ответил МакНэр и принялся сосредоточенно строгать палку. — Ты заезжай, когда ещё что-нибудь узнаешь, — добавил он, когда Росс Хейл уже оседлал коня.

Он с завидным упорством продолжал строгать и не оторвался от своего занятия, пока его друг, наконец, не скрылся из глаз.

— Глядеть вслед уезжающему — плохая примета, — сказал МакНэр сам себе.

В тот вечер за обедом царило гробовое молчание.