Время зимы

  - Вряд ли мы выжили бы, попадись на пути людоедам. Напомните, чтобы я пожертвовал пару лорнов в храм Калисеи. - Раш, вытер пальцы тряпицей, подлили вина в кружки и кликнул хозяина. - Еще вина!

  Банру оставался молчаливым. Он пришел только когда погребальный костер уже догорал. Мудрая подала сигнал, выпустив в воздух ленту разноцветных искр и за холмом подожгли трупы людоедов, чтобы те, своим смрадом, не омрачали последний поход павших воинов.

  - Нам нужно ехать с рассветом, - сказал жрец с задумчивостью. На его загорелом лице пролегли морщины усталости, глаза пошли алой поволокой, а голос потеря цвет. - Я чувствую, как черная туча идет в Северные земли. Пора ехать, пока не поздно.

  - С каких пор жрец солнца стал бояться темноты? - Арэн вопросительно взглянул на тутмосийца, припоминая - видел ли раньше на его лице подобную обреченность.

  - Моя богиня не явит свой лик, пока здесь столько крови. Моя одежда, моя руки, моя кожа, - Банру поглядел на свои ладони так, как будто впервые видел их. - Все пропиталось запахом смерти. Только очищение поможет мне, долгая молитва в храме Ласии.

   - Или крепкий хмельной сон, - хлопнул его по плечу Раш и проследил, чтоб жрец осушил кружку до последней капли. - Но в одном я с тобой согласен - стоит уносить ноги, да поживее. Не знаю, что за срань течет в жилах тварей, но ветер приносит нестерпимую вонь. Как бы не подхватить проказу.

  Арэн, впервые за долгое время, был согласен с карманником. Он и сам мертвецки устал. В такие моменты дасириец вспоминал о родительском доме. Зимой в Орлином замке, которое частенько называли "гнездом Шаамов", растапливали хару, и в комнатах, расположенных над ней, сразу становилось тепло. К столу, согласно традиции, подавали семь блюд,. После, в Орлином замке, сестры и мать пели, играя на арфе, а братья воевали игрушечными армиями, отлитыми из олова.

  У Арэна, как и всякого зрелого дасирийца, давно был собственный дом, жены. В Замке всех ветров хару только строили, и в каменных стенах часто гостил холод. Зато была трофейная ванна, отделанная розовой эмалью и на ножках в виде отлитых из бронзы драконьих лап. Рабы доверху набирали ее теплой водой, постоянно подливая еще и еще.

  Арэн не любил думать о своем доме, где его никто не ждал. Он согревал себя мыслями о месте, в котором провел детство. Сейчас дасириец отдал бы все содержимое своей мошны, лишь бы хоть на час оказаться в Орлином замке, в окружении родителей, братьев и сестер.

  Ступени, ведущие наверх, скрипнули. Один из постояльцев, подумал дасириец, разглядывая мужчину, спускающегося вниз. Судя по дорогом сапогам, хорошо скроенному кафтану зеленого бархата, и тяжелой цепи из переплетенных золотых и серебряных звеньев, постоялец был из купеческой братии.

  - Видел его сегодня на местном рынке, - шепнул Раш. - Товары дорогие, местным не по кошельку. Готов спорить, что не торговать приехал. И не проездом через Артум - дальше на север только Пепельные пустоши и Край.

  - Может, как и мы, держит путь в столицу.

  - Сейчас узнаем.

  Раш сгреб в охапку круглолицую помощницу хозяина. Девушка не стала противиться, когда постоялец усадил ее себе на колени, ловким движением выудив из ее волнистых волос серебряный лорн.

  - Красавица, - Раш скользнул ребром монеты по лицу, непринужденно и легко - кто не знал уловок карманника, не заметил бы греха. - Ты, я погляжу, расторопная и смекалистая. Не откажешься от лорна, так ведь?

  Девушка моргнула, соглашаясь.

  - Тот господин, в дорогих одеждах - давно он гостит в Яркии?

  Монета снова "затерялась" в волосах, но только для того, чтобы снова вернуться к Рашу, теперь - в другую ладонь. Помощница хозяина призадумалась, принялась загибать пальцы.

  - Восемь раз солнце встало, как приехал.

  Раш положил монету ей в ладонь, девица, однако же, не торопилась уходить.

  - А что он тут делает? - В свою очередь поинтересовался Арэн.

  - Торгует, много у него всяких диковинных вещей.

  Видя, что монет ей больше не дадут, она встала, собрала со стола посуду, нарочно несколько раз потеревшись пышной грудью о плечо Раша, и оставила их.

  - Я видел у него кинжал, с пламенеющим лезвием и ртутной змеей на рукояти. Дорогой, сто́ит, что мой конь.

  Банру, который оставался безучастен к разговору, встрепенулся.

  - Со змеей? - Спросил он громко и Рашу пришлось шикнуть, чтоб заставить жреца быть тише.

  Арэн перевел взгляд на купца - не заподозрил ли тот чего? Но мужчина, получив свой ужин, уплетал за обе щеки и ни на что не обращал внимания.

  - В Тутмосе кинжалы со змеей на рукояти носят хасисины из Послесвета, - было заметно, как неприятно жрецу упоминание об убийцах. - И братья Послесвета никогда не отдают своих клинков, не продают их и убьют всякого, в чьи руки он попал по воле случая.

  - Этот торгаш выглядит вполне живым и в здравии, на убийцу не похож и, здается мне, не слишком прячется...

  - ... или не знает, что попало ему в руки, - закончил слова Раша Арэн.