Время зимы

  - Хасисины Послесвета - мастера перевоплощений, - добавил Банру. Теперь в его взгляде, обращенном на купца, сквозил священный гнев, жрец для себя уже решил, что перед ним - истинный убийца. - Нужно скорее покидать северные земли. Если здесь есть место одному убийце, значит есть много других, скрытых.

  - Не похож на убийцу, - подавив зевоту, сказала Миэ. - Купечишка, ручки холеные, щеки в пудре, глядите, как щурится - близорук, что старый кот моей тетки. Прав Арэн - не знает, что несет и чем светит. Хотя, кто его тут найдет?

  - Найдут, - упрямо твердил Банру, - Поселсвет чтит священное оружие убийц, новый хасисин получает его в дар, после ритуала, каждый кинжал сделан по руке хозяина: рукоять, лезвие. Говорят, что их благословляют сами Близнецы.

  - Не могу взять в толк - чем вам дался бедняга? - Миэ отчаянно боролась с зевотой. - Если глуп, как пень, так поделом ему. А что ехать нужно, так я согласна с Банру - чего ради торчим в этой дыре?

  - У нас нет проводника, - напомнил Арэн, не сводя заинтересованного взгляда с купца.

  Тот как раз закончил с первой тарелкой и подвинул вторую. По его рту струились жирные капли, мочили стол и пачкали дорогую вышивку серебром по пройме рукавов. Не было похоже, чтоб купца расстраивала порча дорогой одежды - он наслаждался трапезой, выглядел довольным жизнью. Не как человек, за которым по пятам идут самые беспощадные убийцы юга.

  - Девчонка, Хани, знает дорогу, она может провести нас до границы, - предложил Раш.

  - Сомневаюсь, что ее выпустят за пределы Яркии в ближайшее время. - Миэ недовольно зыркнула на Арэна, который отобрал у нее кувшин с вином. - Мудрая будет просить духа-защитника о милости и, чтоб задобрить его, отдаст ему Хани. Девчонке повезет, если такая громадина не полакомиться ее жизнью до конца.

  - Я ничего не понимаю в обычаях северян, - угрюмо сказал Арэн, - объясни простым языком - что они хотят сделать.

  - Ты же был с ней в лесу, - пожала плечами Миэ, - своими глазами видел. Только защитники - особые духи. Это павшие шамаи - избранные воины севера. Тело того, кто заслужил право пройти ритуал посвящения, покрывают кровью тотемного животного; после воин должен съесть его сердце, завернуться в только что снятую шкуру и провести пять дней и ночей без еды и питья. Выжившие становятся шамаи - оборотнями. - За неимением вина, женщина бесцеремонно отобрала у жреца кружку с козьим молоком. Сделав глоток, поморщилась. - Век шамаи не долог. Зверь внутри них стареет быстрее, чем отписано человеку. Когда они умирают, в битве или от истощения духа, их хоронят в деревнях и городах, которые дух будет охранять после смерти, но уже в зверином обличии. Их нельзя тревожить никому, кроме Мудрой.

  - Но старая стояла на стене и не собиралась вмешиваться, - прошипел Арэн и, чтобы спустить пар, припечатал кулаком стол. Посуда пошла ходуном, кувшин полетел на пол и с треском лопнул.

  Хозяин исподлобья глянул в сторону постояльцев. Пока его помощницы вытирали пол и собирали черепки, за столом царило молчание.

  - Устои деревни - не нашего ума дело, - холодно осадила пыл дасирийца Миэ.

  - Эта девочка чуть не умерла там, в лесу. А теперь ты говоришь, что ее ждет испытание посильнее. И за что? За то, что спасла детей?

  - Только ли детей, - вслух, не обращаясь ни к кому конкретно, произнес Раш. Он задумчиво ковырял стол ножом. Хозяин, то ли зная, что получит свое звонкой монетой, то ли из уважения к воинам, проявившим себя в Яркии, помалкивал. - Людоеды не собирались уходить. Они пришли забрать детей и убить остальных. Когда тролль издох - ушли. И не потому, что испугались. Кто-то вел их.

  - Мне тоже так показалось, - согласился Арэн.

  - Если собираетесь вмешиваться, то без моего участия. Мне дорога жизнь и я не хочу закончить ее в холодной. Вы пришли в чужие земли, не зная нравов северян, но хотите навязать этим варварам свою волю? Увольте, - Миэ поднялась. Ее качнуло в сторону, язык заплетался, но взгляд оставался трезвым. - Надеюсь, боги вложат в ваши пустые головенки хоть каплю разума до рассвета. Иначе наши пути разойдутся.

  С уходом Миэ, ее место за столом заняла тишина. Мужчины переглядывались, но никто не решался говорить. Арэн понимал их - вероятно, и Раш, и Банру мысленно соглашались с Миэ. Он и сам видел истину в ее словах, но нутро протестовало. Образ несчастной, посиневшей от холода Хани, что лежала на снегу, преследовал его. И решительный взгляд, когда она согласилась принять наказание: северянка знала, что последует за ее проступком, но поступила так, а не иначе.

   - Дикари, - повторил он слова, сказанные карманником в тот день, когда они натолкнулись на артумцев. То, что огромный, пышущий здоровьем Рок нынешней ночью стал пеплом вместе с остальными павшими, не укладывалось в голове. Думать, что вскоре Хани присоединится к нему, не хотелось.

  Но выбора не осталось. Может быть, потом, если боги пощадят его и дадут славно встретить старость в окружении внуков, он поймет, верно ли поступил, оставив маленькую пигалицу на милость ее собратьев-варваров. Сейчас ответа не было, только сомнения.