Время зимы

— Нужно переложить зажигательные горшки тряпками и сложить в пустую бочку. — Раш быстро пришел в себя. Он стряхнул руки вождя. — Если поджечь все разом — бабахнет лучше. Это… — Карманник покосился на плавник, что набирал высоту и несся прямо к ним, — только рыбина, хоть и очень большая. Может получится оглушить.

Раш сам не верил в такую возможность. Оглушить такую громадину тремя горшками? Это работало в прошлой его жизни, только тогда в ход шли вовсе не зажигательные горшки. Но может быть удастся спугнуть, хоть бы на чуть-чуть, чтоб приблизить корабль к берегу.

Драккар медленно сползал вниз по гладкому склону воды. Что бы там не росло в глубинах Острого моря, оно обещало быть гораздо больше герга, которого Острое море только что спустило с цепи. И Берн не мешкал. Северянин быстро отдал приказы: двое налегли на рулевые весла, — благо, что оба остались целы, чего нельзя было сказать про весла для гребцов, — кто-то отыскал бочку. Она оказалась вместительная, просмоленная и до одури воняла рыбой. Копья закончились, кому хватило луков, заложили стелы на тетиву, остальные вооружились мечами. Волшебник, узнав про задумку Раша, приободрился. Фьёрн бережно, насколько позволяла обстановка, принес сундучок — один из тех, которые Раш видел накануне отплытия. Наверное, подумал карманник, их взяли с запасом, а часть раздали на корабли. Берн сунул в бочку несколько накидок, что валялись на палубе и остатки паруса. Фьёрн аккуратно расставил горшки, так, чтобы ткань не дала им стукнуться друг о друга. Раш закрыл крышку и попросил волшебника наложить охранительные чары. Хуже, чем гвозди, но зато крышка держалась бочки.

Закончили вовремя. Плавник теперь уже был так близко, что Раш мог рассмотреть светлый наконечник на его вершине и покатую спину, всю в острых наростах ракушек. Шар же стремительно вытянулся, став похожим на грушу. Из его вершины будто бы показалась голова — вода сотворила лицо, дала ему один единственный глаз во лбу и беззубый рот. После появилась шея, руки, словно невидимый мастер ваял прямо из самой стихии.

— Великий Велаш! Одноглазый сам пришел за нами!

Северяне кричали. Их вопли были такими отчаянными, что глушили все остальные звуки. Пока фигура набирала черты, Раш ухватил за шиворот волшебника, который пошатывался на некрепких ногах. Пришлось влепить ему пару затрещин, чтоб привести в чувство. Лицо, до того скованное ужасом, сделалось синим, словно чародея взял невыносимый холод.

— Берн, бросай бочку на воду! — Закричал карманник, чуть не силой волоча за собою волшебника. Тот упирался, царапался, его пальцы разбередили свежий шрам на щеке.

Северянин подхватил бочонок и легко швырнул его за борт. Раш даже зажмурился, вдруг подумав, что они сунули недостаточно тряпок и бочка полыхнет прямо тут же, под боком "Красного медведя". Но ничего не случилось.

— Ветер! — Раш снова затряс перепуганного жреца. — Нужен ветер. Сделай так, чтоб бочка достала хоть бы наполовину до того! — Он указал пальцем на плавник.

— Не могу, — волшебник едва мог говорить.

— Чего? — Карманник затрясся от ярости и собственного бессилия.

— Фергайры и Мудрые — они умеют заговаривать погоду! — Выкрикнул волшебника и задергался в руках Раша. Вырвавшись, он поскользнулся, упал плашмя на спину и зарыдал.

Только теперь до Раша дошло, какую неимоверную глупость он совершил. Снова разволновавшаяся вода отбросила бочку на пару десятков футов, та медленно накренилась, стала клониться к низу, наполовину осев в воду под тяжестью содержимого. Карманник, не долго думая, сиганул следом. Вода приняла его с охотой. Выловив драгоценный бочонок, Раш огляделся, выискивая, за чтобы ухватиться. В голове бился вопрос: и что теперь? Герг продолжал лениво идти на драккар, а громадина, росшая из воды, студила кровь в жилах одним своим видом. Раш никогда не видел богов, но всяк в Эрбосе от мала до велика знал, что те могут явиться, если им вздумается. Поговаривали, что Велаш чаще приходит огромной рыбиной, такой большой, что в ее пасти корабли гибли целыми десятками. Но карманник привык верить только своим глазам. К тому ж, многое из того, что он видел, непосвященным могло казаться божьим промыслом.

Однако же водяная человеческая фигура, что по пояс высунулась из Острого моря, была не обманом испуганного разума. Раш продолжал озираться, выискивая хоть что-то, что могло удержать его наплаву.

Вода принесла внушительных размеров доску: дерево точно глодали жадные псы. Оно скалилось острыми зазубринами и напирало на Раша, словно собиралось нанизать на острый край. А на доске, ухватившись руками за другой ее край, висела мокрая девчонка. Ее косы прятали лицо, словно клубок угнездившихся змей, а руки побелели и покрылись тонкой коркой инея — Раш только теперь понял как стремительно менялась погода. Тучи продолжали застить небо, но стали светлее и прорвались густой снежной завесой. Хлопья валили и валили, точно кто-то сверху щедро сыпал пух из подушек.