Время ужаса

'Хорошо', - хмыкнула Сиг. И я с удовольствием расскажу тебе свои воспоминания о твоем роде. Если можно, я бы осталась еще на ночь или две, пока Хаммер не поправится настолько, чтобы отправиться в путь".

Отлично", — сказала Нара, улыбка озарила ее серьезное лицо.

И я надеюсь, что мой егерь присоединится ко мне здесь. Он преследовал одного из слуг Кадошима, который бежал из битвы".

Да, тогда к делу. Элгин рассказал мне о том, что произошло на том холме. Темное и ужасное дело, и наглость этого падшего существа, — прорычала Нара, — устроившего свое логово так близко к одной из моих крепостей. Я только жалею, что не смогла вовремя оказаться здесь и принять участие в вашем набеге". Ее рука скользнула к рукояти кинжала.

Эта королева нравится мне все больше и больше.

Элгин оказал нам огромную помощь", — сказала Сиг. Без него мы бы не преуспели. И его люди сражались храбро. Нелегко идти во тьму, а еще хуже, когда знаешь, что там скрывается Кадошим".

Мои люди храбры и верны, — с гордостью сказала Нара. Элгин рассказал мне обо всем, что произошло в логове этого существа. О… церемонии.

Да, — сказала Сиг. 'Это тревожно. Жертвоприношение, так много аколитов". Она покачала головой. 'Это что-то новое'.

'Думаешь, есть еще такие же?'

Сиг пожала плечами. 'Я подозреваю, — сказала она, — но доказательств пока нет'.

Я послала гонцов к своим лордам по всему Ардейну, предупреждая их. Мы прочешем землю".

Это хорошо. Мы должны выследить их и искоренить. Кадошим — это чума, их самое заветное желание — утопить мир в нашей крови".

Если они здесь, в Ардейне, я найду их", — сказала Нара.

Из дальнего конца зала, за закрытыми дверями, послышался шум. Крики, и вдруг все потянулись за оружием, Мадок, первый меч Нары, шагнул к ней, сверкнув сталью. Сиг и Каллен шли через пиршественный зал, Элгин с ними, выкрикивая команды. Двери приоткрылись, и в них просунулась голова воина. Он что-то крикнул, но тут над ним пронеслась какая-то фигура, пучок белых перьев.

СИГ! завопил Раб, когда воин ударил копьем в белую ворону.

Держись!" — крикнула Сиг. Каллен сорвался на бег.

Рэб увидел их и полетел прямо, как стрела, навстречу, одарив воина, который пытался проткнуть его копьем, злобным взглядом.

'Почему ты здесь?' сказала Сиг, глядя на дневной свет, пробивающийся сквозь высокие окна. Его не было чуть больше половины дня".

Рэб вспорхнул и уселся на плечо Каллена, взволнованно перепрыгивая с одной когтистой лапки на другую.

Следуй за Рэбом, — прокаркала птица, взмывая обратно в воздух. Быстро, быстро. Рэб нашел гончих Кельда".

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ БЛЕДА

Бледа стоял во дворе Драссила и ждал. Джин была рядом, и он чувствовал на себе ее взгляд, хотя и отказывался смотреть. С тех пор как Исрафил объявил, что они поженятся, она стала чаще улыбаться ему, чаще прикасаться к нему, даже если просто клала руку ему на плечо, когда он ее смешил.

Отчасти ему это нравилось. Он должен был признать, что это было приятно и вызывало в животе другие ощущения, которые тоже не были неприятными. Но он также остро ощущал присутствие своей матери в Драссиле, а также старого Эллака и еще дюжины его сиракских сородичей, и казалось, что они все время наблюдают за ним. Он так напрягался, чтобы сохранить холодное лицо, что, когда он ложился ночью в койку и гасили факелы, это было облегчением. Мышцы на лице болели так, что он даже не подозревал об этом.

Контролировать свои эмоции — дело непростое.

И Джин, похоже, становится все хуже, а не лучше.

Послышался стук копыт по булыжникам, и он был благодарен за то, что отвлекся, хотя и почувствовал прилив грусти.

Его родственники покидали Драссил.

Первой он увидел свою мать, которая въезжала во двор, словно жила в седле, что она, в основном, и делала. Она была в Драссиле почти всю луну, и все же они почти не разговаривали, и никогда не оставались наедине, хотя Бен-Элим был в этом повинен. Бледа смотрел на нее сейчас и не понимал, что она думает о нем: гордится или стыдится. Мысль об этом причиняла ему слишком сильную боль, и он быстро отогнал ее, быстро моргая — единственный признак того, что он вообще что-то почувствовал. Глаза матери коснулись его, переместились на Джин, затем на великие ворота и на небо, на вечно присутствующие очертания Бен-Элима, плывущего по течению. Рядом с ней ехал Ульдин, владыка Черена и отец Джин. Он тоже не улыбнулся своей дочери, но на мгновение склонил к ней голову, когда они приблизились к паре. Затем их свиты с грохотом въехали во двор; Эллак был там, и, несмотря на отсутствие одной руки, он держался в седле так же уверенно, как и все остальные.