Время ужаса

Ножевые раны заживали, не было ни гноя, ни запаха гнили, и Сиг почувствовала облегчение. Она осторожно промыла их, затем достала свежую припарку из меда, тысячелистника и окопника, плотно наложила ее на многочисленные красные раны и, наконец, перевязала свежей повязкой из чистого льна. Она встала и похлопала огромного медведя по шее. Морда Хаммера обнюхала лицо Сиг, от порыва воздуха ее белокурая коса растрепалась.

Ты в порядке, мой верный друг, — пробормотала Сиг. Мы не уедем еще несколько дней, пока ты не будешь готов к этому, так что просто отдыхай и ешь".

Хаммер лизнул щеку Сиг, оставив след слюны.

Лижи вместо этого вот этого брата, он вкуснее меня", — сказал Сиг, наливая в ведро густую, вязкую жидкость, больше похожую на кашу, чем на что-то другое. Это была основная дорожная еда великанов, невероятно сытная и обладающая к тому же целебными свойствами. Хаммер понюхал ее и стал с наслаждением поглощать.

Сиг хлопнула медведя по мускулистому плечу и покинула переоборудованную конюшню. Теперь Хаммер был единственным обитателем конюшни, поскольку лошади Утандуна ясно дали понять, что им не по душе делить конюшню с огромным медведем.

Во дворе Утандуна кипела жизнь, повсюду сновали воины в серых и зеленых плащах Ардаина, почетный караул королевы Нары, недавно прибывший из Дан-Ванера на северо-запад. Слухи о шабаше Кадошим быстро распространились, и в воздухе витало ощущение угрозы и напряженности.

Воины расступались перед Сиг, когда она проходила через двор, на их лицах отражалась смесь тревоги и восхищения. Великаны были редкостью в Ардаине, даже несмотря на тесные отношения между королевой Ардаина Нарой и Орденом Яркой Звезды Дан Серена, но слух об убийстве Сиг Кадошима распространился быстро, и это был подвиг, уважаемый всеми.

Хотя на самом деле я не убила зверя, думала Сиг, поднимаясь по лестнице на стены над южными воротами Утхандуна. С севера дул холодный ветер, напоминая о приближении зимы.

Хаммеру следует отдать должное за этот подвиг.

Каллен был там, ждал ее, его раненая рука была в перевязи, но кроме этого он выглядел самым счастливым человеком на свете.

'Как дела?' Сиг хмыкнула, уперев подбородок в его раненую руку.

Все в порядке. Просто царапина, едва заметно".

'Копье пронзило твою руку и вышло с другой стороны', - сказала Сиг. Даже по моим понятиям, это не царапина".

Каллен пожал плечами. Щекотка, не более того.

"Сожми кулак", — велела Сиг.

Каллен прищурил глаза, когда пальцы на его левой руке дернулись и медленно сложились в свободный кулак. С его носа стекала струйка пота.

'Ха,' хмыкнула Сиг. 'Ты не сможешь долго держать в этой руке. В следующий раз смотри, прежде чем прыгать".

Каллен моргнул на это. 'Я взял копье, предназначенное для тебя', - сказал он, где-то между злостью и расстройством.

'Что, ты думал, меня нужно спасать?' прорычала Сиг. Я бы разобралась с копьем, не теряя руки. А ты испортил мой бросок сетью, который мог бы закончить битву там и тогда".

Каллен на мгновение выдержал взгляд Сиг, затем отвернулся.

'Я-'

'Нет', - огрызнулась Сиг. Ты действовал безрассудно. Правда и храбрость не означает бросаться под каждое брошенное копье".

Каллен молчал.

Сиг пристально смотрела на него, понимала, что задела его гордость, и почувствовала к нему сочувствие.

Он молод и безрассуден. Я помню это чувство. Но я бы предпочла, чтобы он вернулся в Дан Серен рядом со мной с уязвленной гордостью, чем везти его труп, привязанный к лошади.

Дай своей руке время; отдохни как следует, и не пройдет много времени, как ты снова начнешь рисковать своей шеей", — сказала она.

Каллен усмехнулся. 'Не могу дождаться', - сказал он.

Сиг закатила глаза.

Ты тоже не ушла бескровно", — сказал Каллен, глядя на решетку порезов на Сиг, на ее лице, предплечьях, ногах. Она чувствовала их, когда двигалась, струпья тянулись, натянутая кожа зудела. Длинная рана пересекла ее новую татуировку в виде лоз и шипов, добавившись к той, что уже вилась по одной руке и вниз по другой, рассказывая о жизнях, которые она забрала.

"Да, но на мне только царапины".

'Что ж, это был хороший бой, так оно и было, — заявил Каллен, — и не отрицаю'.

Скажи это мертвым братьям-меченосцам Элгина. Двенадцать человек под грудой камней, теперь не более чем холодные мешки с мясом. Он как молодой щенок, чувствующий себя непобедимым и слишком желающий угодить.

Однако она ничего не сказала. Каллен сражался хорошо, храбро и умело, и действовал, чтобы спасти ее жизнь, не задумываясь о своей собственной.