Время умирать

Навстречу каравану из крошечных на фоне исполинской стены ворот вышла группа из пяти человек. При более пристальном рассмотрении Рик удивленно обнаружил, что в отличие от конвоиров, стражи замка были очень похожи на жителей деревни, откуда его забрали, разве что волосы короче и лица выбриты. Рик тут же вспомнил слова вождя, что иногда «люди из руин» забирали к себе их детей. Видимо, эти дети подросли…

Рика стянули с лошади и без лишних слов отвели в темницу.

Маленькая одиночная камера представляла собой провонявший нечистотами каменный мешок с решетками вместо дверей. Вертикальные и горизонтальные прутья, выкованные из низкосортного железа, были толщиной с руку ребенка. Снаружи на двери висел навесной замок амбарных габаритов. Единственным источником света были чадящие масляные лампы, укрепленные в стенах коридора между двумя рядами камер. Время от времени были слышны чьи-то возгласы, откуда-то доносились звуки падения капель воды. От жуткой вони буквально резало глаза, болела голова. Два раза в день стражники приносили недоваренную кашу в грязной миске из некрашеной глины. Ложку не давали, и приходилось есть руками. Зато принесли целый кувшин воды, и Рик смог, наконец, утолить жажду.

Охранники сменялись, но они были неотличимы друг от друга в своем молчаливом безразличии. Так, в одиночестве и на скудном пайке, Рик коротал дни и ночи, пока их череду не нарушило появление низкорослого старичка. Он появился у решетки неожиданно и стал внимательно рассматривать Рика. Мой брат тоже уставился на старика. Тот был скуластым, кривоногим, с клочковатой бородой. Редкие волосы на плешивой голове охватывал золотой обруч. Из-под морщинистого лба смотрели маленькие глазки. Коричневую мантию на талии перехватывал пояс цвета весенней травы, такого же цвета камень украшал обруч на лбу.

– Что, нравлюсь? – хмуро поинтересовался Рик. – Иди-ка отсюда, тут не зверинец.

– Ты это о чем? – на чистом северном наречии ответил старик и усмехнулся, но не злобно, а как будто даже с сочувствием и пониманием.

– Что ты на меня уставился?

– Ты тоже смотришь на меня. Я же не огрызаюсь.

– Думаю, если мы поменяемся местами, и ты начнешь огрызаться.

– Возможно. Но пока я на этой стороне, а ты на той.

– Зачем пришел?

– На тебя посмотреть. Я же должен знать в лицо всех, кто здесь сидит. Особенно таких, как ты.

– Каких таких? – прорычал Рик.

– Таких бравых чужеземцев, которые изображают из себя героев и пытаются любыми путями пробраться в замок.

– По-моему, ты меня с кем-то путаешь…

– Может, и путаю, а может, и нет. Но от этого тебе не легче. Тебе вообще придется теперь очень трудно. Мне даже кажется, что тебе лучше умереть сейчас – зачем растягивать мучения на длительный срок? Лишние страдания, лишняя боль, зачем?

Рик ухмыльнулся:

– Благодарю за доброе пожелание, но я предпочитаю еще некоторое время помучиться. Кстати, может, расскажешь мне, что меня ожидает? Казнь? Пытки?

Старик покачал головой и сощурился. Его лицо выражало сожаление.

– Возможно и то и другое, не мне решать.

– Хорошо, – осклабился Рик, – я вспомню твою доброту. При случае…

– Напрасно ты злишься, я здесь вообще ни при чем, – пробурчал старец, – будь моя воля, я бы тебя отпустил…

– Так в чем же дело? – Рику вдруг стало смешно. – Отпускай, я возражать не буду.

Старикашка тоже хихикнул.

– Еще бы. Но, к твоему сожалению, тобой интересуются там… – старикан указал в потолок. – А против них я никто.

Рик изобразил безразличие. В конце концов, у каждой жизни есть свой предел. Он не тряпка и не трус и примет свою смерть с честью. Рик закрыл глаза и попытался мысленно проститься со всеми, кого знал и любил. Мысли путались, словно подводные травы. Когда Рик открыл глаза, старика уже не было. Сплюнув, мой брат сел на пол и принялся ждать казни. Впрочем, в тот день никто его казнить или пытать не собирался. С утра до самого обеда не происходило ровным счетом ничего. Рик сидел у решетки, но не слышал никаких звуков, кроме мерных шагов надсмотрщика по тюремному коридору. К обеду кто-то в дальнем конце коридора темницы начал кричать и греметь решеткой. Надсмотрщик убежал, послышались брань и проклятья. Потом начали бить в гонг. До Рика донеслись звуки борьбы, новые вопли, а спустя несколько минут мимо камеры проволокли тело в лохмотьях. Похоже, беднягу закололи копьями. Рику подумалось, что то же самое произойдет и с ним. Мысль была хоть и очевидной, но неприятной, а когда группа вооруженных людей подошла к его решетке, Рику стало страшно.

Без каких-либо объяснений моего брата вытащили из камеры и отвели куда-то наверх, в небольшую комнату, где царили роскошь и богатство. Золоченая резьба на благородном дереве стен, бархатные шторы, фрески, гобелены, фигурные светильники. На полу лежал ковер, несомненно, работы умельцев из Янтарной Империи. На ковре стоял столик с початой бутылкой вина и парой бокалов. Широченное окно напротив двери выходило на горный склон с зеленеющими соснами. У окна в кресле сидел мужчина. Он явно поджидал Рика. Старый человек в сутане поднялся, поправил длинные седые волосы, и произнес: