Время смерти

Гуревич выстрелил прямо через затонированное стекло. Мясоедов не понял, где именно прошла пуля, да и не пытался понять. Услышав выстрел, он бросился в сторону, неудачно ударившись локтем о землю, перекатился через себя и вновь дважды нажал на спусковой крючок. В водительской двери «туарега» на небольшом расстоянии друг от друга появились два аккуратных отверстия.

— Попал? Не попал? — пробормотал Жора и, не поднимая головы, крикнул: — Попал?

Водительская дверь распахнулась, однако из машины никто не вышел.

— Попал, — простонал Гуревич, — врачей вызывай.

— Врачей успеем, ствол брось, — скомандовал Жора.

Что-то черное вылетело из внедорожника и упало в траву. Мясоедов осторожно поднялся и подошел к «туарегу». Обе его пули попали Гуревичу в левое бедро. Он сжимал руками раненую ногу и скрежетал зубами от злости.

— Куда бежал, дурачок? Бежать ведь некуда, Земля маленькая. Поверь мне, я глобус видел.

Гуревич протяжно застонал.

— Что еще оставалось? Кто мог подумать, что вы мотоцикл опознать сможете.

— Ну вот и набегался.

Мясоедов не стал говорить Гуревичу, что половина выложенной ему Крыловой «информации» была чистой воды блефом, и все, что они знали, так это то, что мотоцикл действительно был. Прочих подробностей запись, сделанная черно-белой камерой низкого разрешения, им сообщить не смогла.

— Кровищи-то сколько, — протянул Жора, — надо тебя перевязать, наверное, а то ведь до врачей не дотянешь.

— Вызови же скорую, — скривился от боли Гуревич.

— Сам себе вызови, я телефон уронил, — буркнул Мясоедов.

Пока Гуревич безуспешно пытался окровавленными пальцами разблокировать телефон, наконец, осторожно преодолевая ухабы, подъехал патрульный «форд». Из него с оружием на изготовку выскочили двое полицейских. На всякий случай Жора достал из кармана удостоверение и выставил его перед собой, словно щит.

— Спокойнее, здесь уже все на сегодня отстрелялись. И вызовите этому засранцу скорую. Не дай бог, помрет, а ему еще показания дать надо. Аптечка у вас есть? Жгут дайте, пусть ногу себе перетянет. Бинт тоже тащите.

— Я так понимаю, если бы не показания, ты бы меня здесь добил. — Гуревич бросил на сиденье измазанный в крови смартфон.

— Да ладно, не выдумывай, — усмехнулся Мясоедов, — это для тебя слишком хороший вариант был бы. Я же как? Я за справедливость. А разве справедливо, когда человек наворотил делов, а потом раз, пулю в лоб схлопотал, и нет его. А помучаться? Так что мы тебя сейчас перевяжем, врачи тебя подлатают, а потом у тебя будет много времени, я бы сказал, бесконечно много, чтобы предаваться размышлениям о смысле жизни.

Полицейский принес из машины бинты и жгут. Жора некоторое время наблюдал за тем, как Гуревич пытается перетянуть себе раненую ногу, затем в сердцах сплюнул:

— Ну кто так перетягивает? Так ведь и вправду помрешь. Дай сюда. — Перетянув рану и наложив повязку, он выставил вперед окровавленные руки и повернулся к патрульным: — Ребята, тащите воду. У меня в багажнике бутылка лежит. А то я как маньяк какой-то.

Кое-как отмыв руки, Жора вытер их о траву. Гуревич был совсем плох, однако сознание не терял. Сильно побледнев от потери крови, он негромко стонал. Мясоедов посмотрел на него, хотел что-то сказать, но только покачал головой и направился к «лендкрузеру». Открыв дверь, он нашарил на полу свой телефон и набрал номер Крыловой. Связь с абонентом установить было невозможно. Жора чертыхнулся и позвонил Реваеву. Полковник ответил почти сразу.

— Как она? — коротко спросил Жора.

— Нормально, — отозвался Реваев, — небольшой отек горла, пару дней будет пить бульоны.

— Бульоны — это хорошо. Бульоны — это полезно, — улыбнулся телефону Мясоедов.

— А что у тебя? — поинтересовался полковник.

— Все живы, — отрапортовал Жора, — но если врачи не поспешат, то ситуация может измениться.

— Хотелось бы все же с ним пообщаться, — мягко намекнул Реваев.

— Юрий Дмитриевич, — взмолился Мясоедов, — я его на своей не повезу, потом ведь сиденья вовек не отмыть. А мне машину продавать скоро. Я и так сегодня на ней как на скачках прыгал.

— Я на тебя надеюсь, Георгий. — Реваев отключился.

— А я на себя нет, — вздохнул Жора и убрал телефон в карман.

Широким шагом он подошел к «туарегу», возле которого по-прежнему в ожидании прибытия «скорой» топтались полицейские. Гуревич уже не стонал, нога его благодаря наложенной повязке кровоточила гораздо меньше, однако кровь все равно выступала сквозь марлю. Мясоедов обхватил Гуревича за плечи и начал вытаскивать из машины. Тот испуганно дернулся, не понимая, что происходит. Жора уложил раненого на спину рядом с машиной, так что его ноги остались в салоне «фольксвагена», приподнятые над землей.

— Так, пожалуй, лучше будет, — удовлетворенно пробурчал Мясоедов.

— И охота тебе с ним возиться, — с усмешкой бросил один из патрульных.

— Очень уж с ним следователь пообщаться хочет, — развел руками Жора, — вода-то осталась? А то пить охота, сил нет.