Время отмщения [HL]

Затеряться здесь тоже вряд ли возможно. Чем более развито государство, тем больше оно опутывает своих граждан всевозможными документами. А будет это паспорт или какое иное удостоверение — разницы нет. Попробуйте объявиться на моей родине или у наших идеологических противников, не имея на то легальных прав!

Плюс полное незнание языка и местных правил. Тут сразу поневоле обратят на вас внимание. Вся разница — что положено по местным законам за подобную попытку вторжения.

По той же причине весьма проблематично взглянуть хоть одним глазком на здешнюю столицу или иной город. Я уже не говорю о каких-то покупках, ведь нам до сих пор не сообщили, есть ли здесь деньги или какие иные средства, по которым граждане получают причитающиеся им блага. Однако порою людям свойственно терять голову, и в этот момент не думается обо всех последствиях, равно как и о том, что выигрыша не будет даже при самом благоприятном раскладе.

Самое обидное — из-за двух идиотов может пострадать весь полк. Особисты теперь поневоле утроят бдительность, и все наши возможные увольнительные легко накроются медным тазом. В итоге весь этот иной мир рискует сузиться для нас до все тех же осточертевших кишлаков и прочих прелестей, которых нам хватало без всяких переносов за Врата.

В этом смысле я и сделал объявление своей роте. С пояснениями, как и почему, и с напоминанием о присяге.

Бойцы, надеюсь, поняли. Мне было жаль этих славных ребят, чье положение здесь было еще хуже нашего. Если по части вырваться в увольнительную наши шансы были почти одинаковыми, то в остальном нас ждала все та же война, а у них не было ни малейшей отдушины. Мы хоть самогон могли гнать. Они же лишены даже чарса, последней крохотной радости солдата.

Нет, я не одобрял подобного рода расслаблений, но, как и все мои товарищи, понимал другое: в нечеловеческих условиях человеку необходима хоть какая-то разрядка, иначе крыша просто поедет. Потому и смотрел на некоторые проделки сквозь пальцы, лишь бы они не влияли на службу.

Могли бы хоть наркомовские ввести, а то получается какой-то абсурд: жизнь за родину ты отдать обязан, но выпить при этом — ни-ни. Разве что сумеешь прикупить у местных целлофановый пакет шаропа, куда вмещается ровно стакан откровенной гадости.

Но дай солдату поблажку, и он сядет тебе на шею. Поэтому я был вынужден не обращать внимания и в то же время пресекать, едва бойцы наглели и переходили определенную грань.

— Все понятно?

— Товарищ старший лейтенант, так будут увольнительные или нет?

— Думаю, да. Если больше не будете повторять откровенные глупости, — сам я был в этом не уверен, однако хотелось как-то поддержать ребят. Им ведь скоро в бой, хотя они еще не знают о подобной перспективе.

Или — знают? Солдатский телеграф разносит новости быстро.

— Все. Разойтись! Отбой!

Я машинально взглянул на часы. Спать оставалось минут восемьдесят.

Черт бы побрал этих беглецов!

57

Последующие дни были плотно заняты делами. Даже находись ученые в лагере, не знаю, удалось бы найти время для визита к Дарье или сил, чтобы пожалеть перед сном о невозможности встречи?

Насчет сил — преувеличение. Мы еще сидели по ночам, болтали о том о сем, строили догадки…

Вечером третьего дня прошло последнее совещание у полкача.

— Мы до сих пор не знаем о точном составе банды и ее вооружении, — подполковник едва удержался, чтобы не выматериться в адрес нынешних друзей, которые мало того что спихнули на нас свои проблемы, но даже разведку провести не удосужились. — Однако минная опасность существует. Потому соблюдать крайнюю осторожность. Правительство Элосты официально заявило — его подданных в городе быть не может, и все, кого мы там обнаружим, являются врагами. Желательно захватить пленных, однако в первую очередь — беречь своих людей. Прочесывание вести пешим порядком, прикрывая друг друга. При сопротивлении открывать огонь. Постоянно держать связь. Не пропускать ни одного дома. Районы действия рот…

Я старательно отметил на карте свой участок. Хорош он или плох, сказать невозможно. Тут уж что досталось…

— Корректировщики, — полкач переглянулся с начартом и принялся перечислять, кто из артиллеристов и с кем пойдет в город.

Мне опять выпало идти вместе с Тенсино, чему я был только рад. Всегда приятно иметь рядом доброго приятеля, тем более когда убежден в его профессиональных качествах.

— Авианаводчики…

Мне вновь повезло. Со мной шел Долгушин, уже знакомый по предыдущей вылазке.

— Медицина… — поворот к полковому эскулапу, а далее перечень фельдшеров, идущих с нами, и определение места, где будет развернут полковой медпункт.

Никакой самодеятельности. Все должно быть учтено и предусмотрено. Вплоть до доставки возможных раненых и пополнения боекомплекта, если в последнем возникнет нужда.