Время отмщения [HL]

Пули с противным звуком проносятся над головой. Несколько штук врезаются в мой камень-хранитель и рикошетом устремляются прочь. Я вновь на мгновение выглядываю, даю короткую очередь по расщелине и торопливо прячусь от ответа.

Пулями достать врагов отсюда трудновато. У меня с собой есть «Муха», но кто-нибудь когда-нибудь стрелял из гранатомета лежа? А встать на колено под градом пуль способен только самоубийца. Корректировка тоже ничего не даст. Расстояние между нами небольшое, мало, карты несовершенны, и артиллеристы вполне могут угостить парой снарядов своих.

Правда, у нас есть козырь. Надеюсь, Лоб и Колокольчик уже сориентировались в ситуации и сумеют воспользоваться положением. Пока же остается лишь отвлекать внимание. Все равно отползти за поворот не получится.

Выглядываю с другой стороны камня и даю несколько очередей. Не попасть, так хоть прижать, в бою порою важно и это.

И снова успеваю вовремя спрятаться. Пули так и бьют рядом, выбивая каменную крошку живописными фонтанчиками.

Сколько мы тут лежим? Минуту? Две? В бою время течет иначе, и вести его счет невозможно.

Дух вновь занялся перезарядкой. Высовываюсь и старательно, по два патрона на очередь, посылаю в расщелины пули. Рядом коротко отзываются автоматы бойцов. Зло и долго бьет ПК Авдохина. Безрезультатно. Дух вновь отвечает, заставляя нас прятаться за случайными укрытиями.

Даю еще одну очередь, и автомат захлебывается, сухо щелкая бойком. Переворачиваю связанные изолентой магазины, дергаю затвор, а сам все думаю: «Ну, когда же?!»

Гулко гремят гранаты. Кто-то, Лобов или Колокольцев, пробежались верхом и теперь закидывают тот конец ущелья лимонками. Мы старательно стреляем по ущелью, а там все вспухает дым разрывов.

Тишина наступает как-то сразу, и лишь в ушах еще звучит эхо промелькнувшего боя.

Опять меняю магазины и громко спрашиваю:

— Ребята, целы?

— Целы! — почти кричит Коновалов.

— Зацепило, мать его так! — отзывается Костиков.

— Сильно?

— Вроде нет. В руку.

Черт! Но может, и вправду несильно?

Прикидываю дальнейший путь. Рядом плюхается Бандаев и выставляет вперед автомат.

— Прикройте, — распоряжаюсь я.

Самое трудное — сделать первый шаг. Собираюсь с духом и рывком выскакиваю наружу. Торопливо бегу, ежесекундно ожидая очереди, а затем падаю у намеченного камня.

Тишина. Неужели в самом деле все? Неподалеку залегает Коновалов, затем приходит черед Андохина. Остальных уже не дожидаюсь и опять делаю рывок вперед.

Так, постепенно, добираемся до расщелины. Виднеется задранный к небу ствол пулемета. Пермяков был прав — старый советский «Дегтярев», оставшийся с неведомых времен.

Душман был один. Весь перебинтованный, раненный, очевидно, еще при налете на колонну, оставшийся прикрывать отход, а заодно — в последний раз поквитаться с неверными. Лицо его превратилось в кровавую маску, и не понять, молодой был или старый. Почему-то кажется, первое.

Вокруг валяются стреляные гильзы и три пустых диска от пулемета. Отщелкиваю с «дегтяря» магазин. В нем — с десяток патронов, которые так и не улетели в нашу сторону.

Один за другим подтягиваются бойцы. Молча смотрят на убитого и отходят в сторону.

— Как там Костиков? — спрашиваю у Бандаева.

— Повезло. Понимаешь, да? В сорочке родился. Пуля по разгрузке ударила и прямо в магазин попала. Вторая по руке прошла, но вскользь. Царапина. Сейчас перевяжут, — возбужденно сообщает Абрек. — Там Андрюха старается.

Портных — мой тезка. Хорошо иметь при себе медика!

Вскользь или нет, раненого надо срочно эвакуировать.

— Товарищ старший лейтенант, у вас кровь, — говорит мне Коновалов.

— Где?

— На лице.

Я провожу тыльной стороной руки. На самом деле заметна красная полоска, но слабенькая.

— Наверно, камнем поцарапало, — говорю и поворачиваюсь к Долгушину. — Вызывай вертушку. Передай, у нас трехсотый.

Пулемет мы выволакиваем как трофей. Начальство во всем любит наглядность, и оружие в его глазах — главный аргумент успешности подчиненных. Плохо, что основная часть банды ушла. Но как догнать духов при такой форе?

И как искать их в зеленке?

26

— Ни фига себе! — шепчет лежащий рядом Тенсино и вновь приникает к биноклю, словно не веря собственным глазам.

Я тоже не верю. Лес стоит на горизонте, как ему и положено, но перед ним далеко раскинулись возделанные поля, в которых неторопливо копошатся несколько мужчин в чалмах. А на опушке виднеется поселение. Типичный кишлак с его дувалами, каких много раскидано по ту сторону Врат. Вплотную к лесу дома из дерева смотрелись бы логичнее, но…

Ненаселенный край, ненаселенный край!

Будь это в привычном мире, решение бы напрашивалось само собой, но здесь мы повязаны по рукам и ногам. Ни на какие действия я просто не имею права.

— А вы куда смотрели? — спрашиваю Долгушина, который тоже присоединился к нам.

— Мы здесь не летали, — виновато вздыхает авианаводчик.