Время от времени

– Вы можете жениться на мне и держать в любом пристанище. Был бы кров да стены, а я его приведу в порядок и буду там, когда вы вернетесь из своих странствий. Я не искушена в женском ремесле, но умею метать камни достаточно хорошо, чтобы убивать мелких животных, умею свежевать туши и кухарить. Могу мыть и шить, и буду делать, как велено, и буду благодарна, ежели вы не будете бить и лупцевать меня, буде я ненароком осержу вас.

Для существа, казавшегося поначалу совсем запуганным, девочка оказалась на диво говорлива.

– Ты довольно рослая, – сказал Джек, – но выглядишь совсем юной. Ты хотя бы близко подошла к брачному возрасту?

– Мне двенадцать, сэр, уже почти как девять месяцев. Есть свидетельство повивальной бабки, поелику роды мои были трудными.

– А эти двое – твои настоящие родители?

– Истинно.

Теперь, когда пирату удалось разговорить несчастную, слова так и полились из нее. Она рассказала, что отец ее – ничтожный пропойца, забивший ее старшую сестру до смерти и представивший все так, будто это был несчастный случай.

– Дважды он едва не убил и меня, – добавила девочка, – но это было уже давно. Сейчас я набираюсь сил, прежде чем снова попытаться убежать – больше всего меня бьют за это.

– И все же ты продолжаешь пытаться.

– Да, сэр.

– Какой напиток предпочитает твой отец? – осведомился Джек, и Джоанна странно на него посмотрела:

– «Убийца дьявола».

– Ей-ей, это подходит! – заключил Хоули. «Убийцей дьявола» назывался ром, сдобренный порохом; любимое пойло пирата по прозвищу Черная Борода. – Значит, твой отец регулярно пьет и избивает тебя?

– Довольно регулярно.

– А как же соседи? Неужели поблизости никто не может прийти на помощь?

– Мы живем в гуще леса, где никто не слышит криков. Днем он связывает меня канатом… это ведь очень удобно, потому что он может им же меня и побить, коли я буду слишком медлительна в трудах. Угрожает покалечить мне ноги, ежели я опять удеру, и уже покалечил бы, кабы не рассчитывал выручить за меня пристойную цену. Вестимо, я страшусь всечасно, думая, что он может пожелать моей кончины настолько, что решит снизить мою цену.

– Встречал я лесных детей и прежде, – заметил моряк. – Как ты выучилась столь изысканной манере речи?

– Родители не всегда такими были. Прежде чем попасть в тиски нужды и пьянства, они были приличными людьми. Мать получила образование в Лондоне и выучила мою сестру Лисбет и меня читать и писать. Она учила по большей части сестру, но Лисбет многому учила меня. Она же и начала первая убегать.

– А что папаша шептал тебе только что?

Девочка нервно огляделась.

– Всё в порядке, – успокоил ее Джек. – Мне ты можешь сказать.

– Сказал, что ежели вы меня отвергнете, он погубит меня для всех мужчин.

Подняв фонарь повыше, капитан увидел кровоподтеки, испещрившие руки и ноги Джоанны. На горле у нее виднелись следы удушения, а скулы покрывали разноцветные синяки на разных стадиях заживления. Правый глаз девочки наполовину заплыл от чудовищного ушиба, а губа распухла от недавней пощечины или удара кулаком. Подсохший ручеек крови спускался от уголка ее рта к подбородку, где расплылся пятном. Снова оглядевшись по сторонам, она зашептала:

– Хоть он и запросил с вас двенадцать, его потешит и половина того. Буде вы заинтересованы выгадать на мне, то бишь.

– Ты привлекательна. Приличный человек не станет фордыбачиться из-за цены, – заверил ее пират.

– А вы приличный человек, сэр?

– Мне нравится думать, что да.

– Я бы хотела когда-нибудь завести детей.

Джек кивнул, сочтя эти слова девочки за признак страха, что отец прибьет ее, если он, Хоули, ее отвергнет.

– В конце концов он меня убьет, – проронила Джоанна; тело ее затряслось, и капитан сообразил, что она плачет. – Умоляю, сэр, я могу разделывать вашу добычу и солить мясо!.. Я пригожусь в лесу… Я знаю кое-какие целебные травы и ловко отыскиваю клубни… Коли вы меня спасете, я уж не дам вам повода в том раскаяться!

Может, дело было в синяках и ушибах, может, в несправедливости всего происходящего, а может, это дрянной, но ядреный обеденный виски гудел в мозгах моряка, но Джек сам напросился выслушать ее горестную повесть, и теперь услышать еще хоть слово было свыше его сил. Он взял Джоанну за руку, и они вместе прошли через двор к передней двери дома Джорджа, а когда открыли ее, Хоули изумил самого себя, провозгласив, что женится на Джоанне Брэдфорд сегодня же вечером. Открыв свой ранец, он уплатил Ричарду и Пейшенс Брэдфорд двенадцать фунтов стерлингов за руку их дочери.

Единственным законным требованием для женитьбы в 1710 году было заполнение брачного контракта, именовавшегося «матримониальным», и обмен клятвами. Всю процедуру можно было завершить за считаные минуты, и свидетели для этого не требовались. По сей причине большинство юных влюбленных могли пожениться втайне. Но у Джека и Джоанны был целый ряд свидетелей. Джордж подготовил контракт, жених и невеста обменялись положенными словами, все выпили, а потом Джоанна пошла вместе с Мэри уложить маленького Стефана в кровать.