Время новых дорог

— До перевала проведу. Потом будем эхо слушать. Если сердиться не будет, дальше пойдем. Если будет — надо ждать.

— Договорились, — сказал Сожников. — Вылетаем рано утром. За вами заедут.

— Зачем заезжать? Сам приду. Богу веришь?

— Верю.

— Молиться всю ночь надо. Легкую дорогу просить. Сын у тебя хороший?

— Там все хорошие.

— Если хороший — будет лучше, если плохой — еще хуже будет. Не боишься?

— Нет.

— Тогда ладно.

Он хотел еще что-то сказать, не сказал и, не попрощавшись, пошел в дом.

— Сначала — ни в какую, — стал объяснять дядя Вася. — Потом гляжу, задумываться стал…

— Садись! — приказал Сожников, открывая дверку машины. — Времени в обрез.

Машина сорвалась с места.

— Решение окончательное? — спросил Незнакомец, напряженно глядя на несущуюся навстречу дорогу.

— Окончательное, — отрезал Сожников.

— Жалко.

— Машину, вижу, хорошо водишь.

— Бывший гонщик.

— Поедешь в город. Постарайся успеть.

Сожников протянул Незнакомцу ключи от кабинета и сейфа.

— Это ключи от сейфа Кучинского. Заберешь печать и папку с договором. Охране я позвоню. Кучинскому скажешь… Лучше ничего не говори. Приеду — сам разберусь.

Некоторое время ехали молча.

— Справишься?

— Постараюсь.

— Постарайся.

— Говорит, курить там нельзя, — сказал дядя Вася. — Какой он тогда, к чертям собачьим, огненный, если курева не признает. Нестыковка.

Он еще раз глубоко затянулся, приоткрыл окно и выбросил окурок на дорогу.

Вечерний сумрак уже вовсю хозяйничал в тайге, но на открытом пространстве еще было довольно светло. Наташа сидела на куче лапника, который натаскал Саша, и задумчиво смотрела перед собой. Костер почти не дымил. Чуть потрескивали догорающие сухие сучья.

Неловко, то и дело оступаясь, Саша поднялся по откосу. Одной рукой он прижимал к груди кусок бересты с несколькими горстями перезревшей черники, другой опирался на большую смолистую ветку. Бересту с ягодами он положил Наташе на колени, толстый конец ветки сунул в костер.

— Как думаешь, они вернутся? — спросила Наташа.

— Если связались, вернутся.

— А если нет?

— Вряд ли.

— Что «вряд ли»?

— Вряд ли — «нет». Другой вариант нежелателен. Нас, конечно, ищут…

— Договаривай.

— И найдут.

Саша вынул из костра загоревшуюся ветку.

— Зачем тебе эта палка?

— Хочу поинтересоваться, насколько велики наши владения.

— Она скоро погаснет.

— Погаснет — вернусь.

— Мне бы не хотелось здесь ночевать. Днем здесь хорошо, даже голова прошла. А ночью… Кто его знает, чьи это владения. Вдруг он вернется.

— Кто?

— Хозяин.

— Я думаю, тебя он не тронет.

— Почему?

— Ты красивая. И беспомощная.

— А если он воспользуется моей беспомощностью?

— Тогда он будет иметь дело со мной.

— Ты меня защитишь?

— Конечно.

— Ладно, пошутили — и хватит. Только не заходи далеко. Я почему-то начинаю бояться.

— Гляну — и сразу назад.

— Будь с ним вежлив и почтителен.

— Буду.

Саша сделал несколько осторожных шагов в глубь пещеры. Свет его жалкого факела едва рассеивал темноту. Показалось, что на стене почти у самого входа нарисован какой-то знак. Саша подошел ближе и поднес ветку. Это была нацарапанная чем-то острым пятиконечная звезда.

Пошел дальше.

Ход сужался. Саша шел, согнувшись и вытянув руку с факелом вперед. Неожиданно нога не нащупала опоры и, оступившись, Саша куда-то упал. Ветка выпала, отлетела в сторону, но не погасла.

После узкого хода подземный зал, в котором очутился Саша, показался ему громадным. Края его терялись в темноте. Чуть слышно журчала где-то вода. Саша дотянулся до своего факела, сел, поднял ветку и замер. Неподалеку от него, прислонившись к стене и низко опустив голову, сидел человек. Рядом лежала старенькая мосинская трехлинейка.

Перевалив через хребет, Виктор и Павел Сергеевич заскользили по крутому склону. Остановиться удалось лишь на небольшой площадке недалеко от обрыва, уходящего вниз, в серую темень глубокого распадка.

Сумерки позднего вечера еще не поглотили окончательно дальние вершины, изломанную линию соседнего параллельного хребта, широкую долину внизу, по которой, сохраняя отражение закатного неба, извилисто петляла река.

— Вот где они должны были нас высадить, — Павел Сергеевич показал на соседнюю вершину, со снежника которой оживший в вечернем полумраке ветер сдувал снежную пыль.

Виктор, не отвечая, лихорадочно набирал один за другим знакомые номера.

— Посадишь батарейки, если уже не посадил. Не дергайся, теперь все будет нормально.

— Что вы считаете нормальным? Здесь тоже нет связи.

— На хрена она нам теперь?

— Не понял.

— Теперь мы знаем, где мы.

— Мне от этого не легче.

— Ну, почему же… Вон там, видишь, река — там нас ждали дядя Вася, уха и безопасный сплав вниз по таежной своенравной красавице Катуни. Но…

— Что?

— Это вариант для отвода глаз. Я бы повел вас совершенно в другую сторону. Вон туда.

— Зачем?