Время - ноль

Толик удивленно присвистнул.

– Не считал, некогда было, – сказал Сергей.

– Награды есть?

– Орден «Красная звезда», медаль «За отвагу» и афганская побрякушка.

– Так у тебя полная рука козырей! Эх, мне бы такой расклад, жил бы, как человек! – восхитился Толик и недоуменно посмотрел на Сергея. – А какого ж ты?!.. Ладно, давайте дёрнем за то, что живым вернулся. – Он разлили на семерых последнюю бутылку. – Жаль, мало. Надо было ещё литру прицепить.

– Лека, – обратилась Оля к Валерке-брату, – неси коньяк.

Лека сходил на балкон, принес оттуда две бутылки пятизвёздочного. Он обменялся с Олей взглядами, с чем-то не согласился и отрицательно помотал головой. Мало принёс, но коньяк, видимо, его, и Оля не имела права требовать больше. Сергей подивился умению пацанов прятать, ведь он с Толиком топтался на балконе минут десять и не заметил, что в ворохе тряпья, сваленного в дальнем углу, лежит такая ценность.

Под коньяк Сергей рассказал несколько наработанных частыми повторениями баек об Афганистане, которые нравились всем слушателям, кроме тех, кто служил там. Но ведь не любят слушать то, что было до и после этих эпизодов, начинают зевать, перебивать вопросами. А ему всегда хотелось рассказать о буднях, которые были труднее своей незначительностью и повторяемостью. Он помнил каждое дежурство, каждый боевой день, каждую операцию. Дежурства всплывали в памяти лицами напарников и главной темой разговора, дни – погодой и часами отдыха, операции – местностью и потерями, особенно потерями. Когда в группе вспоминали какую-то операцию, то говорили: та, в которой погиб тот-то или ранены тот и тот.

Самогон и коньяк разморили, все сидели будто связанные прорезиненными верёвками. Пропала охота и говорить, и слушать. Наташа перебралась на кровать к Свете, а Оля прижималась к Сергееву плечу тёплой щекой и посматривала снизу вверх сонным взглядом сытой кошки. Толик лениво щёлчками гонял по столу скрученную металлическую пробку от коньяка, пока не слетела а пол.

– Ну, пора с лялей в люлю, – произнёс он, поднимаясь со стула. – Светка, вали с кровати.

Пришлось ей ложиться вместе с Валерками в кухне на полу. Они развернули два матраца, лежавшие у стены, и завалились, не раздеваясь, – Светка в центре, а мальчишки по краям. Толик и Наташка долго стучали сеткой кровати, причем казалось, не по раме, а по полу. Затем толик беззлобно матюкнулся и через несколько минут надсадно захрапел.

Сергей смирно лежал рядом с Олей. Отвык от женщин за три с половиной месяца да отупел от выпитого и съеденного. Она было приласкалась, но Сергей попросил:

– Подожди, устал я что-то.

Оля послушалась и даже, как ему показалось, с облегчением отодвинулась немного, свернулась калачиком лицом к стенке. Хорошо, что не обиделась. Не хотелось бы, чтобы грызущая его тоска передалась, подобно заразной болезни, другому человеку, ведь обида – мать тоски. Он повернулся к девушке и с благодарностью погладил по голове. Мягкие прямые длинные волосы прилипали к ладони, точно притянутые исходящим от нее душевным теплом. А он гладил, надеясь, что вместе с Олей заснет и тоска. Когда пальцы случайно соскользнули на щеку, в ложбинку у носа, то вдруг оказались на узкой мокрой полоске. Бедная девочка: умеет плакать молча. Глядишь, и без слез научится. Теперь он ласкал ее еще нежнее, словно извинялся, что не в силах помочь. Сам не знал, как распорядиться проклятой жизнью. Может только предложить спиваться на пару, но она и без него успешно делает это...

Возле дома затарахтел мотоцикл. Звуки ударялись о стену дома напротив и рикошетили в приоткрытую балконную дверь. Оля вскинулась, тревожно прислушалась.

– Чего ты?

– Тихо! – шепотом попросила она.

Мотоцикл остановился у их подъезда.

– Участковый приехал!.. Шиша! Толь!.. Наташ, буди его!

Наташа лягнула так, что Толик чуть не слетел с кровати.

– Ты, стерва!.. – взбеленился он и замахнулся дать сдачи.

– Мусор идет сюда! – остановила его Оля.

– Точно?

– Отвечаю! – тоном матерого преступника поклялась она и потянулась к включателю, который был на стене в метре от кровати.

– Сдурела, падла?! – остановил ее Толик. – Может, на улице еще один.

Сергей прыгал на одной ноге, никак не мог надеть джинсы. Проснулись Валерки и подали ему рубашку и пиджак.

– Не успеем одеться, – понял Толик, – придется так лезть в шкаф.

– Он всегда проверяет, – сообщила Наташа.

Давай на балкон, – предложил Сергей, – и дверь оставим открытой.

В квартиру требовательно, по-хозяйски постучали.

– Включишь свет и откроешь, как скажу, – предупредил Толик, выходя на балкон.

Сергей стал справа от двери, прижался к шершавой холодной стене. Толик, сложив вещи у ног и опершись на них, согнулся в три погибели под окном, потому что дальний конец балкона был завален всяким хламом.

– Как педик – в позе «обезьянка, пьющая воду»! – выдал он шепотом перл лагерного юмора, замысловато выматерился и приказал в открытую дверь: – Впускай.