Время - ноль

...Как ни странно, заставу спасла дедовщина. Шли по предгорью. Гринченко, Зинатуллов и Хализов – в арьергарде, метрах в ста позади. У Хализова размоталась портянка, он прихрамывал и жалобно поглядывал на Зинатуллова. А «дед» воспитывал – не замечал, чтобы в следующий раз «молодой» намотал портянку как следует. Шли так уже километра два, «молодой» прихрамывал всё сильнее, отставал.

– Пошевеливайся, салага! – подгонял пинками Зинатуллов. – На всю жизнь запомнишь, как надо портянки мотать!

Застава скрылась за поворотом, и Гринченко заступился:

– Хватит, он уже на две жизни запомнил. А то мы сильно отстаем... – вроде бы последний довод подействовал на Рашида, и Сергей приказал Хализову: – Давай, пока никто не видит.

Тот жалобно посмотрел на «деда». Зинатуллов собирался повоспитывать ещё километров пять, но, видимо, не захотел спорить с командиром взвода, а может, от жары смягчилась его обычная злость.

– Перематывай, – разрешил Рашид.

Хализов только снял сапог, когда послышались выстрелы из винтовки и ответ из автоматов.

Командир заставы вызвал на связь Гринченко:

– Ноль-седьмой, ты еще за поворотом?

– Так точно.

– Выгляни осторожно. Впереди и чуть справа, метрах в пятистах от меня, увидишь на склоне черный камень. Под ним снайпер сидит.

Душман выбрал удобную позицию: группа как на ладони, из гранатомета на добьешь, а нора, видать, с уступом, пули не залетают.

– Вижу камень, – доложил Гринченко.

– Зайди с тыла и заткни гранатой. И быстро, пока ему подмога не подошла!

Хлестнул очередной винтовочный выстрел. Гринченко заметил, как дернулся залегший на открытой дороге десантник.

– Бросай всё лишнее, бегом за мной! – приказал Сергей, скидывая спальник и рацию.

Они карабкались по крутому склону, продирались через цепкие заросли низкорослых деревьев, похожих на кусты, и через кусты, больше похожие колючую и безлистую виноградную лозу. Крюк пришлось давать порядочный. Стоило им сбавить скорость, как раздавался подстегивающий выстрел из винтовки. Когда добрались до камня, мокрые были от подшлемников до стелек в ботинках.

Зинатуллов и Хализов, держа за ноги, медленно опускали Гринченко к норе под камнем. Горячая и бугристая поверхность камня давила и припекала грудь и живот, из-под тела сыпались, подпрыгивая и норовя попасть в лицо, маленькие камешки, а пыль смешивалась с потом и лезла в глаза и рот. Сергей спиной ощущал несколько десятков автоматов, направленных на нору. «Дух», наверное, сейчас у лаза, выискивает жертву – вдруг у кого-нибудь из десантников не выдержат нервы, пальнет в ответ и заодно всадит в эту спину парочку пуль?

Приблизившись к норе, Гринченко сделал знак рукой: хватит. Сверху лаз казался таким узким, что трудно было понять, как в него протиснулся взрослый человек. Может, пацан засел, они тут с детства стрелять умеют.

Ручная граната стукнулась о стенку и исчезла в темном провале. Гринченко прижался щекой к камню, чтобы дурной осколок пришелся в каску.

В норе зашуршало и через секунду рвануло. Но ниже по склону. Гринченко придавило к камню взрывной волной, по каске и спине стукнуло несколько камешков. Успел, сволочь, выбросить гранату. Хорошо, что склон крутой, далеко отлетела.

Вторая граната, теплая и ребристая, удобно легла в ладонь. Выдернув кольцо, Гринченко разжал пальцы. Еле слышный щелчок – раз, два, три – бросок.

Казалось, камень приподнялся и резко осел. Из норы дохнуло огнем, выбросило клубок дыма и земли, и на ее месте осталась небольшая впадина, присыпанная рыхлой, серой, дымящейся землей, будто ее только что, после кипячения, вывалили из кастрюли. Славную могилу получил душман.

От его пуль погибли заместитель командира заставы по политчасти, молоденький лейтенантик, прослуживший всего ничего, и старшина заставы, прапорщик, бывалый вояка. Двоих, командира первого взвода и солдата, тяжело ранил.

– За офицерами охотился, чуть в меня не попал, – произнес лейтенант Изотов, подергивая головой и будто стряхивая с себя заносчивость и лощеность, даже одеколоном перестало вонять от него.

– Офицеров они любят! – с горькой иронией подтвердил старший лейтенант Непрядва, ставший недавно командиром заставы вместо раненого в бою капитана Васильева. Он стоял над трупом своего заместителя по политчасти и, наверное, думал о превратностях судьбы: не получи он повышения по должности, шел бы во главе заставы вместо убитого.

Отправили на вертолете убитых и раненых, и застава опять растянулась по узкой тропинке, карабкавшейся вверх по горному склону. Гринченко шёл в арьергарде и привычно высматривал укрытия. Вот дерево – шаг становится короче, открытый участок – быстрее, валун – медленнее...

...Дерево – короче шаг. Еде дерево – хорошая дорога, есть где спрятаться в любой момент.