Время легенд

Так и просиживал пёс днями, всматриваясь в уходящую дорогу, куда укатил хозяин. Грустил долго, не сразу привык к чужим людям. А тут ещё вот незадача – лапу ему прострелили. И нашёлся же человек! Этого Сергей не мог понять. Узнал бы кто – закопал бы точно. Ведь ни за что пса покалечили. Чем мог помешать кобель в тайге? Место охранял? На то она собака и есть, чтобы сторожить. За что и получила порцию картечи в заднюю ляжку. Кость перебило напрочь. Мясо-то заросло, а вот кости – нет. С тех пор так и болталась ненужным куском. Но кобель только злее стал и, как показалось Сергею, чувствительнее к запахам. Вот и сейчас Гуран хоть и лежал, а носом потягивал, рыча недовольно в сторону Кедровой.

– Пошагали, что ли, Гураша? Хватит отдыхать. Пробежал двадцать вёрст, так и оставшиеся три пройдёшь, не развалишься.

Сергей влез в седло, поправил на плече дробовик и направил коня вверх по распадку, совсем рядом шумела Манжурка. Уже маячила впереди скала, под которой ютилась когда-то шибко богатая мёдом и комарами пасека, и конь, словно почуяв, что скоро его мучениям конец, пошёл веселее.

Особых дел не было. Разобравшись с конём, не теряя времени на мелочи, Сергей обследовал место. С первых минут было понятно, что на пасеке кто-то бывал, но не ночевал. Печь не топили.

Сначала починил плиту. Не поленился слазить на крышу, прожечь трубу. Потом прожёг сухой травой топку и только после этого растопил печь. Дыму всё же набралось, и пришлось растворить настежь дверь. Долго возился с уборкой, но без этого жить в чужой грязи он бы никогда не стал.

Управившись с делами, Сергей уселся на крылечке и расслабился, вслушиваясь в окружающие звуки. Стояла тёплая сухая осень, ночами подмораживало, и кое-где, по рассказам дружков, уже ревели изюбры. Ему не терпелось тоже послушать. Может, не убить, но хотя бы постоять ночью с приоткрытой дверью и послушать, как ревут быки.

«Выйдешь, бывало, звёзды мерцают, полным-полно. Морозец покалывает. И до того красиво вокруг – словами не передать! Из домика теплом потягивает, а вокруг тихо-тихо. Сложишь ладони и реванёшь, что есть мочи. Эхо разнесётся по крутякам, а в ответ ему затрубят разом ночные великаны. По коже дрожь пройдёт. Что ты! Такие красавцы. Стрелять порой жалко. Но кипящую кровь не остановишь. Жизнь есть жизнь».

Вот об этом и мечтал Сергей, вырвавшись из деревни на несколько дней.

Он закрыл плотно дверь, чтобы всякий гнус не летел в дом. Особенно домогали божьи коровки, валом валившие по осени на тепло. А заползёт такая в ухо или нос – обплюёшься или, чего доброго, оглохнешь. И такое бывало.

Потом он перевязал коня на хорошую траву, высыпал перед мордой очистки и порадовался, что прихватил длинную верёвку. Конь наслаждался короткими мгновениями своей лошадиной жизни, обмахивая неухоженные ребристые бока куцеватым хвостом… В его безрадостной совхозной жизни таких мгновений, может, и не было. Иногда он поднимал свою огромную голову и смотрел по сторонам. Привыкал к новому месту, где, как ему, может быть, казалось, он и будет теперь жить.

Сергей и сам был бы рад пожить среди этого, пока ещё не тронутого людьми мира. Среди пожелтевшей листвы и под чистым, голубым небом это казалось особенно приятным.

Совсем рядом, в зарослях клёна и бархата, шумела речка. Там всегда было сумрачно и прохладно. Надо было наладить удочку и попробовать половить наутро.

Гуран лежал на крылечке и неотрывно наблюдал за всеми действиями хозяина.

Неожиданно он вскинул морду и навострил уши. Лаял он в крайних случаях, особенно после ранения. Теперь же он устремил свой взгляд вверх, в глухой осиновый распадок, куда Сергей ходил редко, потому как не любил те места из-за непролазной чащи.

Сначала ему показалось, как будто выстрелили. Вроде как что-то хлопнуло. Даже эха не было.

– Ну, кто бы там шарился? – выругался Сергей. – Вот жизнь! Всюду народ. Нигде нет продыху.

Он по привычке стал вычислять, кто бы это мог быть.

«Да кто угодно! Хоть и Баклаша. Его места. И домик им, вроде как, официально купленный. За дрова, но всё-таки. Фрукт ещё тот. Другого такого во всём районе не сыскать. Из-под стоячего подошву вырвет. Но тогда дорогой было бы видно. Следы коней не спрячешь. Это значит, кто-то полканил в этом околотке не первый день, на Кедровой же не зря кто-то сидел. А если не со Столбового, то значит по Манжурке от Союзного пришёл. Выходило, что это мог быть кто угодно и откуда угодно. Народу в районе пруд пруди: наркоманов, бродяг разного рода. А ну как заявятся? Что тогда? Тесниться? Чужие портянки нюхать! Вот тебе и отдохнул!»

Так разволновался Сергей, что даже разозлился. Неожиданно на память пришла и прошлогодняя встреча. Будто подсказывало сердце, что это не случайно. И откуда взялись тогда на пути. Молодые парни лет по девятнадцать! Щенки можно сказать. А взгляд уже недобрый и скользкий, словно нашкодили. На конях были. Ружей, правда, не увидел. Потом уже подумал, что могли быть с обрезами. Какие из них охотники, так, шакальё.