Время испытаний

А рядом с отцом сидела матушка. Живая! В алом платье с рукавами в пол она была похожа на королеву. Может, он попал в мир, где она не умирала вовсе? Или оказался на Стеклянном Острове, в гостях у Хозяина Яблок, где мать и отец, наконец воссоединившись, пируют вместе? Значит ли это, что он сам тоже умер? Может, соскользнул со змея и утонул в болоте? И если так, то почему продолжает чувствовать холод?

Налетел порыв ветра, громко хлопнула ставня. Отец повернулся к окну, их взгляды встретились, и Элмерик отшатнулся. Его разрывало между двумя желаниями: бежать прочь сломя голову или войти в дом, обнять родных. Пока он мешкал, отец уже сам выскочил на порог и сощурился, глядя в темноту:

— Элмерик? Сынок, это ты?

И бард вышел на свет.

— Папа, прости, я…

Зря он, конечно, начал с оправданий. Но отец, не дав договорить, сперва влепил блудному сыну оплеуху, а потом крепко прижал к себе. Элмерик ощутил мягкий бархат отцовской туники под щекой, почувствовал знакомый запах табака и, едва сдерживая слёзы, обнял его в ответ.

— Боги милосердные! Мы уже не чаяли тебя живым увидеть. Дорогая, скорее сюда! Смотри, кто вернулся!

Мать выскочила, даже не накинув шаль. Тонкие губы задрожали.

— Я думала, мы никогда больше не увидимся.

— Я тоже, — ничуть не лукавя, сказал Элмерик.

Некоторое время они так и стояли втроём, обнявшись. Казалось, все невзгоды остались позади. Элмерик чувствовал себя в безопасности под защитой родных стен. И холод начал отступать.

— Как ты вырос, совсем взрослым стал! — отец взял его за плечи и принялся разглядывать. — А похудел-то — кожа да кости! Ничего, мама тебя быстро откормит. Пойдём в дом, дорогой.

Элмерик уже занёс ногу, чтобы переступить порог, но сердце вдруг ёкнуло, почуяв неладное.

— Скажи, почему мама здесь? Она же умерла. И где твоя новая жена?

Отец поджал губы: он всегда так делал, когда был недоволен сыном.

— К чему эти вопросы? Разве ты не хотел вернуться домой?

— Да, но… я не уверен, что он настоящий.

Мама ахнула и расплакалась.

— Мог бы придержать язык, — отец больно сжал его плечо. — Ты её расстраиваешь. И вообще, что считать настоящим? Мы чувствуем, мыслим, можем коснуться друг друга, поговорить, разделить горе и радость. Живём обычной жизнью: играем музыку, читаем, творим чары, возделываем сад, привечаем гостей, по пятницам ездим на ярмарку. Твоя сестра Эллерина тоже вернулась к нам. Семья почти в сборе.

— Но как такое возможно? — прошептал Элмерик, бледнея. — Мёртвые не возвращаются. Хозяин Яблок никого не отпустит.

— Слово филида обладает большой силой, — с улыбкой пояснила мать. — Ты можешь и не такое, сынок. Мы с папой гордимся тобой.

— Но я ещё не филид!

— Значит, станешь им рано или поздно. В этом месте нет разницы между прошлым и будущим. Есть только сила, которой можно пользоваться без ограничений. Твоя сила.

— Вы хотите сказать, всё это сделал я? — Элмерик кивнул на дом и сад.

— И да, и нет. Это… задаток. В счёт твоих будущих способностей. — отец протянул ему руку, такую родную и знакомую, с мозолями от струн на длинных пальцах. — Отринь сомнения, переступи порог — и ты сможешь воплотить здесь любые свои желания.

— Будет неправильно, если я потрачу всю силу на себя, — Элмерик сжался в дверной косяк.

— Не только на себя. Мир жесток, но ты можешь всё исправить. Не будет больше смерти и войн, дурных людей и невзаимной любви. Воцарится справедливость. Все будут счастливы, — уговаривал отец.

— Если ты откажешься, я опять умру, — напомнила мать.

Больше всего на свете Элмерику хотелось согласиться. Он во второй раз занёс ногу над порогом, как вдруг припомнил слова мастера Каллахана, который строго наказывал не верить своим глазам и ушам, Да и зловещие сосны сулили «путь без возврата»…

Возможно, его даже не обманывали, и он действительно будет счастлив в придуманном мире. Но бард пришёл искать силы не за этим.

А зачем? Пока он сам не знал ответа. Но Элмерик хотел вернуться на мельницу, к друзьям и наставникам, чтобы дышать с ними одним воздухом, быть рядом в веселье и в грусти, вместе сражаться и пировать, любить и ненавидеть, поступать по совести, служить королю, хранить покой Объединённых Королевств и живущих в нём людей.

Поэтому он и сказал:

— Нет, я отказываюсь!

В тот же миг отчий дом растаял в туманной дымке, и Элмерик снова очутился в Чёрном лесу. К счастью, даже не посреди болот. По лицу катились слёзы, но бард даже не думал их утирать.

Лес немного посветлел. Может, близился рассвет? Если, конечно, это не зарево пожара… Прислушавшись, Элмерик услышал звон клинков. Сгорая от любопытства, он поспешил на звук.

* * *

Поляну освещал огромный костёр, сложенный будто бы для погребального обряда. В воздух то и дело взлетал сноп ярких искр, огонь громко гудел, пожирая дрова, но мертвеца в пламени не было.