Время испытаний

— Ну да, ведь это только королю Брэннану позволено охотиться в чужих угодьях! — фыркнула Медб. — Но ты просчитался, дорогой. Этим вечером меня интересуют совсем другие забавы… А у вас, выходит, вся семья теперь в сборе? Мило.

Эйвеон, поняв, что опасность миновала, поклонился королям, пожелал собравшимся доброй охоты и, избегая встречаться взглядом с Шоном, встал за правым плечом своего сюзерена.

Олнуэн, всё это время стоявшая с безучастным лицом, заслышав голос названого брата, просияла и даже шагнула вперёд, словно намереваясь броситься к нему в объятия, но опомнилась, наградив Эйвеона коротким кивком. Другие не удостоились и этого. Но эльф всё равно расстроился из-за такого холодного приёма. Элмерик заметил, как вытянулось его лицо. Вернее, не его. Чужое. Это было очевидно настолько же, насколько неуместно. Принц Эйвеон предпочитал краски осени: в его одеждах встречались все её цвета — от буровато зелёного до алого и винного. Волосы украшали пряди, окрашенные под лисий мех. Верхняя половина лица — его собственная — имела тёплый оттенок кожи. Светлые брови, ореховые глаза, широкая переносица — всё это плохо сочеталось с чертами нижней половины: острыми скулами и подбородком, бледной кожей… Элмерик поёжился: неужели с точки зрения старшего народа в этом вопиющем подлоге было больше красоты, чем в честных шрамах, полученных в бою? До чего же странные существа эти эльфы.

Но в следующий миг все мысли покинули его голову, потому что раздался ужасающий треск. Стоячие камни раскололись надвое. Врата распахнулись, чтобы больше не закрыться.

Бард был бы рад появлению обычных тварей — с ними было понятно, что делать. Но из прохода один за другим выходили совсем другие существа — фоморы. Злобные и опасные, похожие на морок, прежде созданный Лисандром. Здоровенные — выше, чем может быть человек или эльф, — с широкими и мощными руками, бронзово красноватой кожей и угольно чёрным глазом. У одних он располагался посередине лба, у других — там, где ему и положено быть. Вторую же глазницу прикрывало уродливо опущенное веко. Они были похожи, как дети одного отца — с некрасивыми, часто даже отталкивающими лицами и высокими черепами. У многих действительно имелись на лбу загнутые назад рога. Их тела покрывали татуировки и шрамы. Видно было, что эти существа рождены для битв и не знают иной жизни, кроме постоянных сражений, Воздух, казалось, раскалился от их боевых кличей на незнакомом языке.

— Кто там говорил про вечеринку? — радостно выкрикнул Лисандр. — Вот и мои гости! Добро пожаловать, друзья. Смотрите, тут всё, как я вам и обещал…

«Друзья», впрочем, не спешили радоваться долгожданной встрече. Через связанного Лисандра они просто перешагнули (спасибо, что не затоптали), и волной рассредоточились по холму, пытаясь окружить Соколов и всех, кто был с ними.

Мастер Флориан распахнул книгу, и воздухе возникла недовольная леди Эллифлор.

— Что тут у вас происхо… — она осеклась и взмыла в воздух, уворачиваясь от копья.

Первый ряд фоморов взревел и бросился в атаку.

Элмерик сиганул в сторону, поскользнулся на влажной земле и упал, успев извернуться так, чтобы не придавить собой арфу. Он не видел, кто из мечников прикрыл его, — возможно Орсон, стоявший ближе всех.

Сталь звенела о сталь, скрежетала о щитки доспехов. Торжествующие крики сменялись болезненными стонами и бранью. То тут, то там вспыхивали огненные фэды. Воздух искрил от дикой магии, то наполняясь ароматами влажной земли, леса и дождя, то благоухая ядовитыми цветами, то врываясь в ноздри запахом свежей крови и смрадом потных тел… Среди какофонии звуков Элмерик вдруг различил голос своего наставника. Он не разбирал слов, но понял сердцем сокрытый в них смысл. Битва только на первый взгляд казалась хаосом, в котором невозможно разобраться. На самом же деле каждый должен сыграть свою роль. Так вкладывают в общий котёл волшебные травы, чтобы сварить чудесное зелье, проясняющее разум и дающее мудрость. Это значило одно: он должен петь — для чего ещё нужны барды? Он пробежал пальцами по струнам, пробуя голос.

«Ещё не поздно найти тропу — ту, что начало всему дала».

Битва только началась. Врагов было много, но и Соколов тоже немало. Да и подмога подоспела вовремя: Эйвеон закладывал на тетиву стрелу за стрелой, и ни разу не промахнулся. Мартин от него не отставал. Не сговариваясь, они устроили негласное состязание, кто сумеет поразить больше фоморов.

«Ты можешь встретить свою судьбу, когда рассеется эта мгла».

Леди Эллифлор со своим истинным зрением оказалась бесполезной — наступающие фоморы не пытались притвориться кем то другим. А избегать сражения было не в их обычаях. Она пыталась командовать битвой, но её никто не слушал. Теперь призрак реяла над полем с очень недовольным видом, лишь иногда подсказывая брату, куда бить. К чести мастера Флориана, непрошеные советы он выносил стоически.

«Весна наступит, растает лёд, все реки выйдут из берегов».