Время героев

Дальше не продолжал, зная, что, прежде чем враг ступит на эту лестницу, умрёт и он, Петрос.

На стене посвистывал ветер, потрескивали факелы, воткнутые через каждые двадцать саженей. Часовые стояли реже. Немного людей оставил Мадатов в замке, надеясь, наверное, что само его имя отпугнёт наглых разбойников. Полсотни дружинников, ещё почти столько же челяди, которая при случае тоже может управиться и с ружьём, и с кинжалом. Да ещё полурота егерей, стоявшая в самой деревне. Всего человек сто тридцать. Вроде бы и достаточно, чтобы отбиться от шайки охотников до лёгкой добычи. Но отчего-то с самого утра особенное беспокойство одолевало Петроса, не позволяло расслабиться даже на половину времени, которое оставляла ему колба песочных часов.

Когда он услышал лёгкий удар впереди себя, словно бы камешек свалился с башни, понял, что самые страшные его опасения начинают сбываться. Кинулся к месту, где только что зацепился брошенный снизу крюк, и тут же почувствовал, что опасность крадётся сзади. Выхватил пистолет, разрядил на ходу в тень, скользившую вдоль парапета, и почти одновременно выкинул вперёд руку с кинжалом, целясь в того, кто ещё карабкался по верёвке, собираясь подняться на стену.

— Опасность! — заревел Петрос. — К оружию!

Воем и ружейными залпами ответила ему ночь за стенами замка.

Впереди, у парапета уже рубились. Дружинник свалился под ноги Петросу. Он перепрыгнул тело, не оглядываясь, и обрушился на убийцу. Тот упал так же безмолвно, забрызгав управляющего кровью и ошмётками мозга. Петрос обтёр, не останавливаясь, лицо и побежал дальше, искать заброшенные на стены канаты. Первый крюк он уже скинул, обрубил ещё петлю, упавшую на зубец сверху, отразил удар, сам сделал выпад, и тут же из-за спины полыхнуло пламя ружейного выстрела. Ударила пуля в мягкое, охнул человек, замолчал, и всё вдруг затихло. Только десятки подошв шлёпали по камням: разбуженные шумом дружинники торопились на стены.

— Что у ворот?! — крикнул Петрос, перегибаясь вниз.

— Спрыгнули двое, — ответил ему дружинник, освещая факелом скорченные тела. — Да так и лежат. Не хотят подниматься.

— Может быть, притворяются? — спросил управляющий более для порядка.

— Уже и огнём пробовали, и сталью. Молчат.

— Хорошо. Смотрите внимательней: вдруг начнут огонь перебрасывать.

И побежал распоряжаться на стенах.

Потери были невелики: трое раненых, двое легко, и только один убитый. Четверых нападавших искрошили на стенах, и кто его знает — сколько ещё улетело вниз вместе с обрубленными верёвками. Петрос расставил людей вдоль парапета и ещё раз напомнил, чтобы не стреляли без толку.

— Пока у тебя пуля в ружьё, ты опасен. Он тебя будет остерегаться. Выстрелил, промахнулся, пока новый заряд загонишь, тебя десять раз успеют убить. Ждать, ждать, ждать. У кого терпения, выдержки больше, тот победитель.

Он поднял запасной факел, запалил его от горящего, размахнулся и швырнул вниз, подальше от замка. Тёмные тени порскнули врассыпную, прижимаясь к земле, словно голодные, озлобленные собаки. Несколько пуль ударилось о стены, о парапет, прожужжали мимо и ушли дальше. Из своих никто не ответил, и Петрос довольно хмыкнул. Он был уверен, что нападавшие, кто бы они ни были, больше не осмелятся штурмовать крепость, изготовившуюся к защите.

Опасность угрожала самой деревне, но здесь он был совершенно бессилен. Оставалась надежда на егерей, но, когда вновь затрещали выстрелы уже у селения, Петрос понял по звуку, что солдат оттесняют к реке, и они способны позаботиться лишь о себе самих.

А потом завыла деревня. Так страшно закричали там люди, что даже Петрос втянул голову в плечи, словно бы каждый вопль обладал силой и твёрдостью летящего камня. Банда, понимал он, получив отпор, решила отыграться на беззащитных и будет измываться над жителями, вымещая злобу и страх, насыщая жадность и похоть.

— Петрос! — окликнул его дружинник, судя по голосу, совсем ещё молодой. — Там эти звери режут наших отцов и насилуют наших сестёр. А мы так и будем отсиживаться за высокими стенами?!

Вместо ответа Петрос ударил мальчишку, припечатав огромным кулаком в солнечное сплетение. Парень задохнулся и упал на колени.

— Ты что, овечий сын, думаешь — у одного тебя имеются уши?! — прорычал управляющий. — Но у других они приставлены к голове, а не к заднице!

Он отошёл и вдруг, по наитию, решил повторить трюк с брошенным факелом. И в неверном свете трепещущего огня увидел внизу тёмные шеренги безмолвно стоящих конных. Эти, понял он, будут ждать самой малой его ошибки. Пробежал по стене, ещё раз предупреждая дружинников, и поспешил вниз, проверить княгиню.

Петрос ещё лишь подбегал к лестнице, как в уши ему вонзился пронзительный вопль. С пистолетом и кинжалом в руках он взлетел по ступеням, едва успев подать условный сигнал, и опомнился, лишь когда увидел напряжённые лица стражников.

— Что?! — выдохнул управляющий.

— Лекарь уже пришёл, — ответил старший, стоящий справа.