Время героев

— Лейтенант британской армии. Извините, Артемий Прокофьевич, язык для меня новый, так что говорить всё-таки будем, как привычно для нас обоих — на русском или французском. Что же касается автора — молодой офицер, но отважный и дерзкий. В одиночку, точнее, с полудесятком местных жителей, путешествовал в Белуджистане и Синде. Это — северо-запад Индии. Ему едва исполнилось двадцать, а он прошёл почти две тысячи миль по горам, пустыням. Снимал карты местности, изучал племена, их языки, нравы. Выглядывал — где разводят лошадей, а где сеют просо. Прикидывал — кого можно приманить, а кого надобно устрашить. Искал места, где лучше поставить форты, чтобы защитить британские владения от набегов...

Георгиадис слушал объяснения Новицкого и одновременно перелистывал страницы. На некоторых он задерживался, и Сергей видел, что руководитель его тайной службы даже не читает, а схватывает одним взглядом огромные куски текста. Зная Артемия Прокофьевича уже десять лет, он не сомневался, что тот успевает запомнить выловленные отрывки, заложить в память, чтобы потом разобраться в них на досуге.

— Недавняя книга, — вдруг перебил Георгиадис. — 1816 год! Шесть лет назад издано. Откуда она у вас?

— Княгиня Мадатова, жена начальника Карабахского княжества, выписывает книги европейских издательств. Я просил прислать мне что-нибудь на английском. Видите — она предложила мне Байрона, а потом резонно решила, что и эта может чем-нибудь пригодиться.

Георгиадис продолжал листать книгу, бормоча еле слышно под нос:

— Умно... умно... и ведь как вовремя... Умная женщина — княгиня Мадатова. Только ведь каково ей здесь после Санкт-Петербурга, в такой глуши, рядом с неистовым мужем? Да я слышал, он нечасто бывает дома.

Новицкий нахмурился. В голосе Георгиадиса ему послышалась некоторая небрежная ирония.

— Генерал-майор князь Мадатов офицер исполнительный. Загрузил себя работой много больше, чем было ему поручено.

Георгиадис поднял к потолку руки.

— Знаю, знаю. Гусар гусара в обиду не даст... Я слышал, что и командующий очень доволен Мадатовым. Говорил при мне Вельяминову, что одним походом в Казикумых князь сделал больше, чем сам Ермолов двухлетней борьбой на севере.

— Князь умеет говорить с людьми. Он знает... вернее чувствует, чего ждут от него, и потому принимает правильные решения.

Георгиадис резко взглянул в упор.

— Аслан вместо Сурхая?.. Снова объединить два серединных ханства?.. Не знаю, пока не уверен. Но остаётся в самом деле положиться на его знания и чутьё. А что он говорил об... Измаил-хане?

Новицкий напрягся. Тему Артемий Прокофьевич затронул трудную, и отвечать следовало весьма осторожно.

— Он был не согласен. Я остановился у него в поместье на пути в Нуху, и князь... говорил достаточно резко. Он утверждал, что, устранив одного большого мерзавца, мы столкнёмся с сотнями негодяев калибра поменьше. Впрочем, после... — Новицкий замялся, подыскивая слова — ...после решения нашей проблемы мы с князем ещё не встречались.

Георгиадис заложил пальцем книгу и несколько секунд смотрел в угол, морща лоб и поджимая губы.

— Будет обидно, если он окажется прав... Впрочем, об этом после. — Он поднёс томик к глазам и ещё раз оглядел корешок. — Хм, Синд и Белуджистан... Вроде бы далеко от Тифлиса... А ведь княгиня наша умна!

Сергей улыбнулся, вспомнив Софью Александровну, какой он видел её в последнюю встречу — в свободном платье, с повязанной шёлковым платком головой, почти утонувшую в глубоком кресле с длинными подлокотниками, изукрашенными затейливой восточной резьбой.

— Она не считает, что похоронила себя на границе империи. И делает всё, чтобы быть полезной своему мужу и его сослуживцам. Практически её собственные слова.

— Да с этой книгой она, кажется, подгадала. Но — повторяю вопрос — почему вы решили вдруг заняться английским?

Новицкий пожал плечами:

— Соображения довольно простые. Французов мы отогнали на запад, а немцы здесь только те, которых вывез и поселил Алексей Петрович[40]. Но британцы уже почти что под боком. Видны по прямой, даже невооружённым глазом. Персия, Афганистан и вот она, Индия. Они дорожат своими сокровищами, боятся нас и непременно предпримут встречные действия. Поттинджер путешествовал в 1810 году. А соратник его, капитан Кристи, такой же разведчик, потом служил инструктором в армии персов и погиб в одном из сражений с нами. Кажется, при Асландузе[41], когда полки Котляревского разгромили Аббас-мирзу.

Георгиадис медленно и тщательно раскатал загнувшийся угол карты и аккуратно придавил его мемуарами британского лейтенанта.

— Завидуете ему? — спросил он вдруг, резко и прямо вонзившись глазами в лицо Новицкого.