Время, чтобы вспомнить все

После смерти родителей Джо стал богатым человеком, существенно более состоятельным, чем многие жители Гиббсвилля, вышедшие в отставку или на пенсию, и Эдит даже стала подумывать о том, не стоит ли Джо тоже выйти в отставку. Джо не очень-то был знаком с миром за пределами Гиббсвилля и его пригородов, а Эдит и того меньше. На деньги Джо они могли отправиться в путешествия в дальние страны и увидеть что-то диковинное, увидеть земли и людей, о которых они знали только из лекций Стоддарда[25]. Но кто в Китае, в городе Шанхае, будет знать, что в Пенсильвании, в городе Гиббсвилле, проживает Джо Чапин, аристократ, занимающий в обществе высокое положение? Если бы в Гиббсвилль приехал китайский принц, его наверняка принимали бы Чапины, а если Чапины приедут в Пекин, удостоят ли их такого приема? Что же касалось мест не столь отдаленных, Эдит ничуть не привлекал переезд в Нью-Йорк или Филадельфию. Чтобы по-настоящему обосноваться в больших американских городах, требовалось состояние, существенно более крупное, чем то, которым обладал Джо. Джо мог, конечно, продолжать свою карьеру адвоката, но это уже не было жизнью в отставке. Работать он мог где угодно.

Таким образом, Эдит задумалась об уходе Джо в отставку. Она мало что знала о юриспруденции и не многим больше о способностях Джо к адвокатской деятельности. Но она знала, что он был партнером в фирме, которая просто обязана была преуспевать, хотя бы благодаря своим связям. От своего брата Картера, который был далеко не глуп, она узнала, что большая часть работы таких фирм, как «Мак-Генри и Чапин», заключается в бумажной работе. Артур Мак-Генри и Джо Чапин вряд ли могли спасти кого-то от повешения блестящим выступлением в зале суда — такого рода выступления были в традиции фирмы «Монтгомери», и проходили они в исполнении Джерри Монтгомери, — но именно тот факт, что в работе фирмы «Мак-Генри и Чапин» не требовалось ни блеска, ни фейерверков, говорил о том, что их бизнес, возможно, не из самых эффектных, зато он долговечен. До разговора с братом у Эдит было общепринятое, почерпнутое из карикатур представление о корпорациях: толстый мужчина в цилиндре, с долларовым знаком на галстуке. Картер объяснил ей, что небольшая мясоупаковочная компания «Шнейдер и Зиммерманн», местные лесопильные фабрики, литейный завод и большинство магазинов на Мейн-стрит — фактически корпорации, которым требуется помощь адвокатов в вопросах, не имеющих ничего общего с убийством или насилием. Фирма «Мак-Генри и Чапин» не только привлекала к себе клиентов, но имела возможность выбирать их. Впервые в жизни Эдит поняла, что работа адвокатов далеко не всегда связана с судебными процессами и что такие фирмы, как «Мак-Генри и Чапин», предпочитают держаться от залов судебных заседаний как можно дальше. Более того, благодаря тому, что держалась в стороне от залов суда, фирма «Мак-Генри и Чапин» приобрела престиж и репутацию, которые высоко почитались в этих самых залах суда в тех случаях, когда адвокатам все же приходилось туда являться. Джо и Артур очень редко брались за криминальные дела, но если уж защищали обвиняемого, они мгновенно изолировали своего клиента от окружающего мира, и этим тут же ослабляли позицию истца.

Таким образом, в фирме для Джо всегда находились дела, и эти дела ему были явно по душе. Но если бы у Джо был интерес к поло, или к коллекционированию книг, или если бы даже он был из тех мужчин, что каждый день отправляются в клуб и там растрачивают время на карточную игру и умеренную выпивку, Эдит потворствовала бы ему и в этом. Ее собственный отец потихоньку выпивал, и это ничуть не мешало ему владеть лесными участками, руководить производством лесоматериалов и быть членом приходского управления в церкви Святой Троицы. Но ее отец не был красив, а Джо был красив, и ее отец не был богат, а Джо был богат. И ее отец не был ее мужем. Ее отец ей не принадлежал. И у нее никогда не было возможности наставлять его, давать советы, ни явно, ни завуалированно. Эдит не считала, что ей повезло с отцом: она никогда ничего от него не ждала, и он никогда не доставлял ей радостей. Эдит была в общем-то уверена — не испытывая при этом горечи, — что отец ее не любил, и настолько же уверена, что и она его не любила.

Эдит любила Джо как свое дополнение, как часть себя самой и некий механизм ее жизни. В том же, что Джо любил ее, она ни на миг не сомневалась. Эдит была уверена, что в ней таится сила, способная снова и снова возбуждать в нем страсть, каким бы страстным он ни был. Эдит порой казалось, что она прожила с Джо всю жизнь с самого его рождения, и когда пришло время — в их брачную ночь, — он наконец созрел, и она, как всегда, оказалась рядом с ним, чтобы разделить этот новый для него опыт. Поскольку еще до того, как они поженились, Эдит убедила себя в девственности Джо, а его неловкость в брачную ночь еще сильнее утвердила ее в этом мнении, отношения Джо с другими девушками Эдит ничуть не интересовали. И потому она не задавала ему никаких вопросов, и ему не пришлось ей лгать.