Время быть смелым

— Артём, мы дома! — Громко сообщает мамин голос.

Меня охватывает паника. Они вернулись раньше. Я оглядываюсь по сторонам в поисках того, чем можно перевязать руку. Чёрт, нельзя же, чтобы кто-то узнал! Но как на зло, ничего нет. Я хватаю полотенце, выдёргиваю затычку из воронки в ванной. Я впопыхах перевязываю запястье. Чувствую себя ещё большим неудачником. Надо быстро спустить воду, а потом незаметно взять из аптечки бинт. Перевяжу и скажу, что потянул сухожилие на тренировке. Главное как-то незаметно выбраться из ванной. Но как только я выхожу, сразу же сталкиваюсь с папой.

— Что с тобой? — Спрашивает он. — Ты в порядке?

— Угу, — бурчу я и стараюсь обойти отца.

— А с рукой что?

Папа кивает на полотенце, и тут оно так не кстати чуть не падает на пол. Я успеваю поймать предательский кусок махровой ткани, но не успеваю уследить за каплями крови, которые всё же вырываются на волю.

— Артём! — Отец берёт мою руку, разворачивает ладонью к себе.

— Порезался, — быстро тараторю я, одёргиваю руку, и хочу уйти.

— Артём, — папа встает на пути, — что это? Что происходит? Что случилось?

Я могу, конечно, по сложившейся мерзкой привычке начать врать. Но мой папа не дурак и всё уже понял. Он очень решителен. Он смотрит на меня, требуя объяснений.

— Ничего, — обрываю я, повышая голос. — Отстань! Ничего не происходит! Я хочу побыть один!

Я быстро скрываюсь в своей комнате, закрыв за собой дверь. Я достаю из шкафа эластичный бинт, которым когда-то перевязывал запястья на тренировках, и обматываю его вокруг пореза. Я падаю на кровать, утыкаюсь лицом в подушку и лежу так. Хочется орать. Кричать, что есть сил, срывая голос. Так сильно я ненавижу себя. Через пару минут, после настойчивого стука, в комнату входит папа. Он плотно закрывает за собой дверь, садится на край кровати, кладёт рядом со мной бинт. Какое-то время мы молчим. Меня бесит его присутствие. Меня просто разрывает на части и ломает, как конченного наркомана. Но я не могу ничего сказать.

— Артём, — тем временем начинает папа, — давай поговорим! Как мужчина с мужчиной. Что происходит?

— Как мужчина с мужчиной не получится, — отрезаю я.

— Почему? — Не понимает отец.

— Потому что я педик, папа! — Тут же срываюсь на крик. — Я не мужчина!

— Не говори глупостей! — Очень спокойно и сдержано говорит отец. — Давай сюда руку, — он берёт бинт. — Маме не надо ничего знать. Это между нами, хорошо?

Я киваю, поворачиваюсь и протягиваю порезанную руку.

— Что происходит, сын? — Продолжает настаивать папа. — Расскажешь?

— Нечего рассказывать.

— Послушай меня, Артём, — говорит папа, аккуратно оборачивая бинт вокруг моего запястья, — бывают тяжелые периоды в жизни, всякое бывает. Ты же знаешь, что мы тебя любим, что мы на твоей стороне…

— Не надо, — перебиваю я, — не начинай!

Но папа настойчиво продолжает, сохраняя сдержанный тон.

— Подумай о будущем. Тебе остался последний год в школе. На носу соревнования. Покажете хороший результат — после школы сможешь уехать. Ну давай рассмотрим вариант учёбы за границей. Потянем, что-нибудь придумаем! Для спортсменов наверняка есть какие-нибудь стипендии… Ты бы хотел учиться за границей?

— Не знаю.

Папа прищуривает глаза и смотрит на меня подозрительно.

— Ты выпил? — Спрашивает он.

Я отрицательно мотаю головой, а папа только кивает в ответ. Конечно, он всё понял.

— Мне завтра надо кое-куда съездить до обеда, — говорит папа. — Хочешь со мной? А потом можем махнуть за город или просто покататься. Хочешь?

— У меня завтра школа, — отвечаю я.

— Какая тебе школа! — Возражает отец. — Отдохнёшь немного.

Я киваю. Папа хлопает меня по плечу, желает спокойной ночи и говорит, что всё будет хорошо. Мне так хочется ему верить.

Несколько дней я не появляюсь в школе. Папа достаёт мне справку, и я как будто болею. Слава Богу, у папы хватает ума не доставать меня расспросами. Мы ездим по его делам, по вечерам выезжаем за город и едим какое-нибудь говно из Макдоналдса. Мы в основном молчим. Иногда папа что-то рассказывает, что-то незначительное или значимое из его жизни, вспоминает, как он был молодым. Мне очень приятно от того, что ему не противно со мной, что его не воротит от моего общества. Кажется, он не считает меня больным извращенцем. Представляет ли он, насколько для меня важна его поддержка, его одобрение? Мы немного говорим о предстоящих соревнованиях, и я обещаю, что наша пара обязательно займёт призовое место. Маме мы врём, что я потянул руку на тренировке.

За те дни, что мы проводим с отцом, мои одноклассники тоже, кажется, успокаиваются. Димка, правда, звонит постоянно, но у меня нет никакого желания с ним говорить. В школе мы не встречаемся взглядами. Я больше никак не реагирую на мерзкие выпады его дружков, и через неделю Сорокин перестает донимать меня СМС-ками.