Время быть русским

Осквернены дома-музеи и усадьбы великих деятелей русской, украинской и белорусской культуры. Ценности пушкинского заповедника вывезены в 1943 г. по приказу коменданта Трайбхольца. Библиотека из репинских «Пенатов» бесследно исчезла. Книгами Ясной Поляны, домика Чайковского, тургеневского Спасского-Лутовинова немцы топили печи, хотя дрова были рядом. Дом Гоголя в Сорочинцах сожжен дотла со всем, что в нем было.

На этом можно прервать сей скорбный список, намеченный лишь пунктиром. Читатель уже представил себе, что потеряла наша страна.

* * *

А ЧТО вернула? Очень немногое. Несмотря на то, что еще 5 января 1943 г. представители антигитлеровской коалиции декларировали, что каждая из стран коалиции имеет право «объявлять недействительными любую передачу или любую сделку в отношении собственности», совершенные оккупантами.

Из найденного и возвращенного: 40.000 томов библиотеки АН УССР, уцелевшие книги из Киевского университета, харьковских и одесских библиотек… Больше повезло архивам. Меньше — музеям. Библиотекам, по сути, вообще не повезло.

Следы краденого тщательно скрывались. Немцы вывозили или уничтожали все инвентарные книги, все каталоги. В документах оккупантов можно найти признания, что из-за нехватки специалистов часть награбленного вообще не инвентаризировалась. А Геринг, например, сознательно велел уничтожать следы, источники поступления вещей в его коллекцию. И так поступали многие. Были у Геринга и тайники, где пряталось награбленное (один такой, с иконами, нашли в Дюссельдорфе). И здесь опять-таки он не был одинок. В итоге даже точный список наших потерь составить не может никто…

Сегодня мы даже представить не в состоянии, как были богаты когда-то!

Большая часть награбленного не вернется к нам никогда: она давно осела в различных частных собраниях, главным образом за океаном. Даже если бы немцы и хотели, они просто не смогут нам этого вернуть.

* * *

МЫ НИЧЕГО не должны Германии. То, что мы взяли у них в порядке возмещения потерь, принадлежит нам не столько по праву победителя, сколько по справедливости, по совести. В те годы это было кристально ясно всем. И никто из тех интеллигентов, кто пережил войну, кто знал о наших потерях не понаслышке, кто видел воочию немецкое варварство, не усомнился в моральной правоте этого решения.

Больше того. Инициатива вывоза трофеев из Германии с целью хоть отчасти скомпенсировать наши колоссальные потери принадлежала великим ученым — художнику, исскуствоведу и реставратору И.Э. Грабарю и естествоиспытателю С.И. Вавилову. Группы по вывозу трофеев формировались Академией наук, Комитетом по делам искусств, Комитетом по делам культурно-просветительских учреждений. Среди тех, кто активно поддерживал идею взятия и невозвращения трофеев, такие люди, как Б.Р. Виппер, В.Н. Лазарев, А.А. Губер, замечательные книговеды В.С. Люблинский, Д.Н. Чаушанский. Одной из рабочих групп по отбору книг в немецких библиотеках руководила М.И. Рудомино, чьим именем названа Всероссийская библиотека иностранной литературы. Трофейные книги, картины, гравюры, рисунки и т. п. без малейших колебаний совести приобретались нашими выдающимися учеными коллекционерами А.А. Сидоровым, А.С. Петровским, И.С. Зильберштейном, П.С. Романовым, А.И. Маркушевичем и многими, многими другими. Профессиональный и нравственный авторитет названных мной людей чрезвычайно высок.

Спасибо, конечно, немцам за бульонные кубики и прочие гуманитарные прелести, но… Одна только трофейная Библия Гутенберга, великолепный экземпляр, хранящийся в Российской государственной библиотеке, стоит не меньше 25 млн. долларов. А весь трофейный фонд инкунабул в «Ленинке» потянет более чем на 1,5 миллиарда долларов по сегодняшним ценам. Если же говорить о наших трофейных фондах в целом, то речь пойдет о суммах, сопоставимых с внешним государственным долгом России.

Не могу не напомнить, что в огромном объеме трофейные ценности уже возвращались нами немцам после войны, в том числе из трофейных книг возвращена почти целиком Готская библиотека, инкунабулы Саксонской библиотеки…

Почему же мы, понесшие от германского вторжения неслыханный ущерб, должны отдавать теперь ценности, пусть очень большие, но лишь отчасти компенсирующие этот ущерб?

Нет ни Божеских, ни человеческих законов, предписывающих это делать.

* * *