Времена испытаний

– Конечно! – расплылся в улыбке бывший разведчик. – Ты же мне столько каменьев срезала с нарядов халифа, что я пол-Греции купить могу. Спасибо тебе, сестренка!

Афиноген махнул рукой и ушел, а Камрин и Афра посидели некоторое время, почти не разговаривая – слова тут не требовались: она понимали, что расстались с добрым другом, и что судьбой им предначертано быть теперь вместе.

Они бы немало удивились, если бы видели, что Афиноген прямиком направился на летающее судно капитана Бена. Он рассказал про то, куда собрался, но добавил:

– Бен, у меня есть небольшая идея, так что я пока немного задержусь…

Его идея пришлась по душе капитану.

– Это ты здорово придумал, но будь тут осторожен, ты же в розыске. Может, я помогу чем-нибудь?

– Нет, нет, спасибо! Вы отправляйтесь, они ничего не должны знать, а то эти голубки до глубокой старости будут лишь ворковать друг подле друга, пропадут без меня. Надо немедленно принимать меры, а для начала купить все необходимое для жениха и невесты. Ну и кое-какие вопросы еще решить.

– Денег-то у тебя хватит, может, немного подбросить?

– Спасибо, Бен, есть даже больше, чем надо, – Афиноген показал крупный алмаз – подарок Афры. – Его хватит на многое.

– Ну, будь тогда здоров. Будешь на Аляске, не забывай старика Бена!

– Не забуду, отец!

Они попрощались, и Афиноген направился в торговый центр.

50

Камрин вновь ступил на землю, некогда оставленную им. Миновав городок, который давно сменил русское название, но стал намного более цивилизованным, они пробирались по заповедному лесу через кустарники ежевики и можжевельника. Давно исчезли тропинки, протоптанные Камрином, выросли новые деревья, но он чутьем угадывал дорогу среди сосен, елей и кедрача, по которой его вела душа.

– Камрин, какая красота здесь вокруг! Ты только посмотри, планета Земля тоже очень красива, только жаль, что люди сами ее губят.

– Это правда, Земля красива. Не зря ее называют голубой планетой.

Наконец они добрались до пещеры на высокой горе. Вход в нее был расположен так, что с одной стороны его прикрывал массивный валун, а с другой – разросшиеся еще больше за все годы кусты. Таким образом, пещера по-прежнему была надежно скрыта от случайного взора.

Внутри все, что когда-то строил Камрин, давно истлело – требовалось обустраивать жилище заново. Но Афру это не пугало – она была на седьмом небе оттого, что снова находилась рядом с любимым. Они взялись за дело, и вскоре в первом приближении пещеру можно было даже назвать уютным гнездышком.

Камрин отряхнул руки и сказал:

– Ну вот, ты пока отдохни, а я пойду и постараюсь что-нибудь принести к ужину.

– Надо же, – шутливо удивилась Афра, – были времена, ты терпеть не мог охоту. Видимо, жизнь всему научит. Нет, я пойду с тобой, и не спорь: я охотник не хуже тебя, если не лучше. А по дороге соберем ягоды.

Летние сумерки опустились над лесом. Сухой треск веток, подбрасываемых в огонь, красно-желтые языки пламени навевали на них грустные воспоминания. Афра не верила, что время поисков и одиночества закончилось, и что теперь ее ждала долгая и счастливая жизнь.

Камрин снял с себя куртку и набросил ей на плечи.

– Вечерами здесь холодно. Спасибо за вкусный ужин – я снова почувствовал себя дома. Иди, ложись, я немного посижу, погляжу на звезды…

Было уже поздно, когда. Камрин погасил огонь и осторожно, на ощупь, вошел в пещеру. Из темноты раздался голос Афры:

– Полежи со мной немного – что-то мне страшно одной.

– Раньше ты не была трусихой, – чуть усмехнулся он. – Но это можно понять, если учесть, что пришлось тебе пережить за эти века…

Камрин обнял ее и, впервые за многие годы почувствовав себя спокойно, уснул крепким безмятежным сном.

Афра положила голову ему на грудь и слушала его шумное хрипловатое дыхание, потом улыбнулась и подумала: «А раньше спал тихо, как мышь…»

Она вспомнила далекое детство. В пять-шесть лет Афра забиралась на постель к Камрину и слушала его вечерние сказки. Иногда сказки обрывались долгим молчанием, и тогда, приложив ухо к его груди, и не услышав дыхания, она поднимала страшный крик. На крик сбегались все взрослые и на их вопросы она, плача, показывала на Камрина, лепеча, что он не дышит и умер. Тогда он открывал сонные глаза и недовольным голосом говорил, что она мешает спать.

Приятые воспоминания успокоили ее и Афра заснула.

51

Ранним утром их разбудил лай собаки и громкий голос Афиногена, вещавший перед пещерой:

– Дети мои! Согласны ли вы перед Богом стать мужем и женой?

Открыв глаза, Камрин спросил.

– Афра, ты спишь?

– Нет.

– Значит, ты слышала то же, что и я? Как ни странно, но это, вроде, голос Афиногена.

Они вышли из пещеры, жмурясь от яркого солнца, и были до крайности удивлены неожиданным появлением православного священника, который держал в одной руке крест, в другой икону Иисуса Христа.

– Кого я буду венчать? – спокойным голосом спросил он, словно всю жизнь только и занимался венчанием среди глухого леса.

Камрин с Афрой переглянулись в недоумении. В эту минуту из-за валуна вышел Афиноген в праздничном костюме, сияя улыбкой, словно утреннее солнце. Рядом с ним бегал большой красивый пес.