Времена испытаний

Я нашел ее через месяц. Узнал, что она жила у тетки. Я пришел к ней на работу, а когда она меня увидела, заплакала и сообщила, что потеряла ребенка. Она успокаивала меня и говорила, что моей вины здесь нет. Видимо, Богу не было угодно, чтобы рождались на земле мои дети. Ну, мы, в общем, снова стали жить вместе, пока она не увидела, что теряет молодость. Хотела уйти от меня, чтобы я не видел ее старости, но с моей стороны было нечестно бросать ее. К ее внешности я привык, не пускал никуда. Так мы жили, а на 60-м году жизни, мне пришлось похоронить ее собственными руками. Я оставил все ее имущество ее родственникам и уехал тогда в Россию.

Потом была Инга, хорошая девушка, эстонка по отцу, а мать русская. Много позже – Олеся, баскетболистка, высокая такая. Это только те, с кем жили долго. А так, конечно, много было всяких мимолетных связей, и греха было много.

Я застал целые эпохи в жизни этой планеты и особенно России, надо сказать. В двадцатом веке, в первой половине, тут были сплошные войны. Самая страшная началась в сорок первом году. Я даже служил в Красной армии! Как-то во время одного наступления получил ранение – тяжелое, в область сердца. Посчитали мертвым, а когда хоронить стали в братской могиле, я и застонал. Под сердцем оказался большой осколок, требовалась операция, но в отряде была только медсестра. Я заверил ее, что не умру, и смерть сама меня боится. Тогда она сделала свое дело, расковыряла мне грудь, а потом от моей раны остался небольшой рубец. Свидетелей этого было достаточно, и меня, конечно, сдали бы серьезным врачам для исследований, поэтмоу пришлось скрываться, а то бы привлекли за дезертирство. Во время войны за такое грозил расстрел, как ты понимаешь. Тогда страной правил Сталин – слышал про такого правителя в России? За малейшее неповиновение власти тогда отправляли в тюрьму, в лагеря. Такое было…

Но в двадцатом веке и позже стало сложнее бывать на людях так, чтобы на тебя, на твои возможности, не обращали внимания, и я понял, что мой удел– одиночество. Так вот и встретились с тобой на таежном озере…

– Знаешь, Камрин, как вот ты рассказываешь, так у тебя вроде и не много женщин было за все твои века. Это же – века! – Афиногне помотал в воздухе выставленных указательным пальцем, словно грозил кому-то в пространство. – Я бы, была бы у меня такая длинная жизнь, да здоровье, ни одну красивую женщину бы не пропустил, я как их вижу, у меня кровь кипит…

– Вижу, вижу… – начал Камрин, но вдруг шикнул: – Стоп, вот и Афра идет!

Афиноген вскинул глаза на девушку и расплылся в улыбке.

– Вот это да! – только и выговорил он, восторгаясь.

Афра предстала перед ними в белой короткой юбке под белый кожаный ремень и в белоснежной блузке.

– Боже мой, какая женщина! – протянул Афиноген.

– Не пускай слюни, – ревниво заметил Камрин.

– Да уж, не зря тебя называют Безумным ангелом…

– Ну, как я выгляжу? – поспешно спросила Афра, чтобы прервать намечающуюся перепалку мужчин. – Правда, юбка коротковатая, но в брюках мне уже ходить осточертело.

«В брюках любила ходить Ангела», – подумал Камрин.

– Хороша Маша, да жаль – не наша, – пробормотал Афиноген.

– Болтуны! – засмеялась Афра. – Пошли, найдем капитана.

Камрин посмотрел на часы:

– Рано пока, Бэн же сказал, что у нас часов пять есть. Давайте посидим еще.

Афиноген вдруг, словно решился на что-то, хлопнул себя ладонями по коленкам и встал.

– Вы, ребята, сидите, а вот я пойду… – И усмехнулся: – Ха, ребята, а ведь вы мне в пра-пра-деды и пра-пра-бабки годитесь…. Ладно, не важно: прощайте!

Камрин удивленно уставился на друга:

– Куда ты собрался, я не понял?

– Нам пора прощаться, Камрин, – твердо произнес Афиноген.

– Как, разве ты с нами не едешь?!

– Нет, друг, теперь ты уже не один, и я буду вам только мешать. Я поеду в Грецию, к матери, она у меня одна там осталась. Поеду окружными путями – на российской территории мне не следует долго болтаться, я же, все-таки, в розыске.

Камрин вздохнул и развел руками:

– Афиноген, мы будем жить на Аляске… – Он объяснил, где. – Там до сих пор глушь, а в России у меня появилось слишком много знакомых. Если вдруг надумаешь приехать, я буду очень рад – я горжусь дружбой с тобой и я тебе очень благодарен за помощь. Но если когда-нибудь появишься, а нас не найдешь – ну, кто его знает, что случится? – то рядом с пещерой, о которой я тебе рассказывал, есть большой валун – под ним я оставлю для тебя письмо, куда мы отправились. Когда будешь читать, вспоминай о нашей дружбе. Если найдешь себе в Греции красивую гречанку и нарожаешь детей и внуков, будешь рассказывать им о нас. Прощай, друг, иди с миром. Бог-Отец да пребудет с тобой!

Они крепко пожали друг другу руки и обнялись.

– Будь счастлива, Афра, – стараясь выглядеть веселым, напутствовал ее Афиноген. – Сама знаешь: Камрин неплохой парень и никогда тебя в обиду не даст. Просто ему нужно в себе разобраться.

Афра обняла его, как родного брата:

– Спасибо за все, Афиноген! У тебя есть деньги?