Вражда, Любовь и Напарники

Одевшись, я перед зеркалом поправлял строгий воротник черной рубашки. Рукав кое-как налез на артефакт, который уже начинал беспокоить: давление в груди пока неспешно, но все же нарастало. Красная призрачная нить уходила в пол, совершенно игнорируя материальность предметов.

Конечно, очень иронично, что он свел меня именно с Раженской. Но в то же время, как бы эта мысль мне ни претила, я нахожу напарницу привлекательной. Всегда находил, с первой нашей встречи, несмотря на странный акцент, который делал Клару смешной, но со временем исчез. И прошлый я никогда бы этого не признал — отец с пеленок вбивал мне в голову чувство превосходства и высокомерие.

«Дарлинги — древний род, и несмотря на уменьшение влияния аристократов, мы выше остальных. Не забывай об этом, сын. Когда-нибудь все вернется на свои места», — не раз повторял отец, пока я взрослел. И совсем не удивительно, что эти слова до сих пор оказывают влияние.

Накинув теплый коричневый пиджак и переложив в карман артефакт-монету, я рефлекторно потер перстень на пальце. С помощью него я призывал магическое оружие — толстую цепь, при прикосновении обжигающую или замораживающую. Все зависело от магии, что блуждала по звеньям и разбрасывала красно-синие искры. Подобные артефакты крайне редки, их и за баснословные деньги трудно найти.

Спустя несколько минут я покинул дом и прошел несколько улиц, чтобы в неприметном месте облачиться в иллюзию — блондина с голубыми глазами.

Кто сказал, что магический морок обязательно должен быть уродлив? Когда его единственная цель скрыть твое истинное лицо, можно выбрать и что-нибудь поярче.

Остановив карету, я назвал адрес главной столичной лечебницы, где на одном из нижних этажей трудились целители имперской стражи.

В лечебнице царило оживление, но стоило спуститься на нужный этаж, как суматоха уступила место мрачному спокойствию. Каменный стены ярко освещались множеством магических кристаллов, а в воздухе повис запах трав, что росли в горшочках в специальных нишах.

Двери здесь были четырех цветов: белый, желтый, красный и черный. Первые три вели в помещения для работы с живыми пациентами и лабораториям по изучению улик, а вот последняя…

Коротко постучав, я вошел внутрь и сразу наткнулся на стол, на котором лежал ничем не прикрытый труп. Вживую он смотрелся еще отвратнее. Над телом порхали белые огоньки наложенного заклятия. Они просачивались в плоть, потом вновь взметались вверх, поменяв оттенок на грязно-красный, и летели к тонкому стеклянному столу, где были разложены аккуратные квадратики серой бумаги.

Целитель, черноволосый мужчина на вид лет сорока, изредка бросая косой взгляд на огоньки, разговаривал с Кларой, что тоже облачилась в иллюзию. На месте напарницы стояла рыжая девица стервозного вида. Но мимика Раженской и ее нового лица не совпадала, поэтому выглядела она неестественно.

Едва взглянув на меня, напарница сухо кивнула и отвернулась. Ее нижняя губа едва заметно поджалась, выдавая недовольство девушки.

— Все в сборе? — не совсем удачно пошутил целитель, пожимая мне руку. — Алендер. Но можете звать меня просто Ален. Не люблю официоз.

— Макс, — представился я в ответ. — А вы весьма жизнерадостный для подобной работы.

Клара молча отошла в сторону, сложив руки на груди.

— Ну, будь я таким же унылым, как мои клиенты, вскоре в моем кабинете стало бы на один труп больше.

С чувством юмора у него явно были проблемы. Натянуто улыбнувшись, я взглянул на тело на столе, давая понять, что мы как можно скорее хотим приступить к делу.

— Этот знак на его лбу. — Клара задумчиво приблизилась. — Похоже на какой-то ритуал.

— Да, верно, — согласился целитель. Стоило заняться делом, как он посерьезнел. — Но не уверен, что это на самом деле так. Возможно, нас пытаются запутать. Вариантов много. Видите этот синий цвет? — Я посмотрел на рот мертвого мужчины. Губы и глотка выглядели еще синее, чем на фото. — Это дурман, по всей видимости, изготовленный из цветков темного смертника. Пока он не сорван, лепестки остаются фиолетовыми и он полностью безопасен, но спустя неделю после сбора они синеют и становятся ядовитыми. В малом количестве это сильнейший дурман, вызывающий галлюцинации, учащенный пульс и усиливающий чувствительность.

— Чувствительность? — переспросила Клара, нахмурившись.

— Сексуальное влечение. Я слышал об этом цветке. Некоторые смельчаки принимают малое количество, перед тем как заняться любовью, — склонившись над трупом, просветил я напарницу. ­— Вот только слишком быстро привыкают к нему.

— А вы хорошо осведомлены, — заметил Ален, задумчиво смотря на меня.

— Сталкивался.

Мне не хотелось думать о том случае, но воспоминания невольно всплыли с глубины сознания на поверхность. ­В родовом поместье всегда находилось много работников: садовники, горничные, повара и их помощники, собственный мастер бытовых артефактов… Однажды, когда мне было пятнадцать, одну из уборщиц нашли мертвой в постели вместе с другим мужчиной. Оба приняли дурман, только девица умерла, а партнер долгое время пролежал рядом с ее телом, находясь в мире грез.