Врата. За синим горизонтом событий

— О! прости, — извинился Пол, напоминая себе, что нужно быть помягче. До сих пор ему не приходило в голову, что будут затронуты чувства Вэна. — Ее звали Эльфера Заморра. Но как будто среди Мертвецов ее нет, Вэн. Не знаю почему. А что касается твоего отца… это интересно. Твой истинный отец погиб до того, как твоя мать попала сюда. Человек, о котором ты говоришь, должно быть, кто-то другой, но я не знаю, кто. Может, ты что нибудь знаешь? — Вэн пожал плечами. — Почему твоя мать и твой отчим не оказались в компьютере? — Вэн развел руками.

Ларви придвинулась к нему ближе. Бедный ребенок! Повинуясь порыву, она обняла его и сказала: „Для тебя это тяжелое испытание, Вэн. Я уверена, мы узнаем еще многое. — Она показала на ряд записывающих аппаратов и процессоров, которые заполнили комнату. — Все, что мы узнаем, тут же сообщается на Землю“, — сказала она. Он вежливо посмотрел на нее, не совсем понимая, а она старалась объяснить ему обширную систему информационных машин на Земле, которая мгновенно систематически анализирует, сравнивает, сопоставляет и интерпретирует любой обрывок сведений с Пищевой фабрики и Неба хичи, не говоря уже о всех других данных. Наконец вмешалась Джанин.

— О, оставьте его в покое, — разумно сказала она. — Он все понимает. Ему только нужно это пережить. — Она порылась в мешке с припасами, достала оттуда завернутый в зеленое пакет и небрежно заметила: — Кстати, чего эта штука гудит?

Пол прислушался и бросился к своим приборам. Монитор, связанный с портативной камерой, издавал слабые гудки; бип, бип, бип. Пол, негромко бранясь, развернул экран, чтобы все могли видеть.

Это была камера, оставленная ими у куста фруктоягод; она терпеливо регистрировала неизменную сцену; если что-то менялось, она должна была подать сигнал.

Изменилось. С экрана на них смотрело лицо.

Ларви почувствовала приступ ужаса. „Хичи!“ — выдохнула она.

Но если и так, на лице не было ни следа разума, способного колонизировать Галактику. Казалось, существо стоит на четвереньках, беспокойно рассматривая камеру, за ним виднелось еще четыре или пять таких же. Подбородка не было. Лоб полого спускался от мохнатого скальпа. Но на лице волос больше, чем на голове. Если бы череп имел затылочный гребень, он напоминал бы череп гориллы. В целом очень похоже на компьютерное изображение, подготовленное Верой, но более грубое, с более отчетливыми чертами животного. Однако это не животные. Лицо отодвинулось, и Ларви увидела, что существа, собравшиеся у куста, одеты. Замечалось даже что-то похожее на моду; в разных местах на их одежду нашиты разноцветные латки, на обнаженных участках кожи нечто напоминавшее татуировку, а на шее у одного из самцов бусы из ягод с острыми концами. „Похоже, — потрясенно сказала Ларви, — даже хичи могут деградировать со временем. А у них было много времени“.

Камера повернулась. „Проклятие! — сказал Пол. — Он не настолько деградировал, чтобы не заметить камеру. Пытается ее сорвать. Вэн! Как ты думаешь, они знают, что мы здесь?“

Мальчик равнодушно пожал плечами. „Конечно, знают. Они всегда знают. Но им просто все равно“.

У Ларви замерло сердце. „Что это значит, Вэн? Откуда ты знаешь, что они не попытаются нас схватить?“

Изображение снова выровнялось; Древний, сорвавший ее, протягивал другому. Вэн взглянул на экран и сказал: „Я вам уже говорил; они почти никогда не заходят в голубые коридоры. И никогда в красные. И им незачем ходить в зеленые. Там ничего не работает: ни пищевые краны, ни водяные. Они почти всегда остаются в золотой части. Иногда только, если съедают там все фруктоягоды и хотят еще“.

Звуковая система монитора донесла мяукающий звук, изображение снова повернулось. На мгновение показалось лицо одной из самок: она сосала палец. Потом протянула руку к камере. Камера повернулась, и экран погас. „Пол! Что они сделали?“ — спросила Ларви.

— Наверно, сломали ее, — ответил он, пытаясь восстановить изображение. — Вопрос в том, что делать нам. Не достаточно ли с нас? Не пора ли возвращаться домой?

И Ларви думала об этом. Все думали. Но как бы они ни допрашивали Вэна, мальчик упрямо отвечал, что никакой опасности нет. Древние никогда не беспокоили его в красных коридорах. Он никогда не видел их в зеленых, хотя, надо признать, сам редко бывал там. Редко — в синих. И да, конечно, они знают о присутствии людей; Мертвецы рассказали ему, что у Древних есть машины, которые слушают и смотрят, и эти машины действуют. Просто Древним все безразлично. „Если мы не будем ходить в золотые, они нас не тронут, — уверенно сказал он. — Конечно, если не выйдут оттуда“.

— Вэн, — огрызнулся Пол, — не могу тебе сказать, какую уверенность ты в меня вселил.

Но, казалось, Вэн прав в своей оценке. „Я часто хожу в золотые коридоры для забавы, — хвастал он. — И за книгами. И меня никогда не могли поймать“.

— А что, если хичи захотят книг или забавы? — спросил Пол.