Врата в рай

Она просто хотела посмотреть на этот старый заброшенный дом, а поехать было не с кем, и поэтому она отправилась одна. Она поведала о том чувстве беспомощности, которое вечно испытывала даже в детские годы в Калифорнии, когда могла что-то делать только в компании с кем-то. А вот в Новом Орлеане это чувство исчезало. Она могла делать все, что душе угодно. Мне даже показалось, что царивший в зале шум был нам в каком-то смысле даже на руку. Она была такой оживленной, ее шея и руки были так изящны, а в сиянии электрических ламп платье еще больше подчеркивало игру света и теней в нужных местах.

Потом нам подали просто фантастических жареных креветок, и она сразу же принялась за еду. Думаю, я никогда не мог бы полюбить женщину, не способную оценить жареные креветки. Хотя их, в общем-то, здесь и не жарят вовсе. Это гигантские креветки, прямо с головами, запеченные в маринаде с перцем. Блюдо подают к столу именно в таком виде, и тебе приходится отрывать головы, чистить креветок и есть их прямо руками. Сначала ты становишься тонким ценителем еды, затем — гурманом, а потом — просто варваром. Креветок можно запивать белым вином, а можно и красным — уж слишком они перченые, — но лучше всего они идут с пивом. В этом Лиза была со мной полностью согласна, так что мы заказали еще по три «Хайнекена» и, макая французский хлеб в маринад, подчистили тарелки. Правда, мне оказалось мало.

— Я реально умираю с голоду, — заявил я. — С тех пор как я попал в тюрьму, меня кормили одними помоями. А я ведь видел, что подавали членам Клуба. Почему вы кормите рабов таким дерьмом?

— Для того чтобы вы сосредоточились на сексе, — громко рассмеялась она. — Секс должен быть для вас единственным удовольствием. Понимаешь, мы не можем допустить, чтобы вы думали о еде вместо того, чтобы ублажать нового члена Клуба в бунгало номер один. И не называй это тюрьмой! Предполагается, что это рай.

— Или ад, — ухмыльнулся я в ответ. — А я‑то гадал, как мы, мазохисты, которым удалось спастись и попасть в рай, сможем объяснить ангелам, что предпочли бы, чтобы нас помучила парочка дьяволят. Ну, сама понимаешь, если это рай и там нет дьяволят, тогда для нас это уже будет не рай, а сущий ад.

Она чуть не уписалась со смеху. Лучший способ заставить женщину кончить — это рассмешить ее.

Я заказал еще порцию креветок, и мы жадно на них набросились. К этому времени народу в зале уже поубавилось. Ресторан скоро закрывался, а я все рассказывал и рассказывал, как надо фотографировать Новый Орлеан, что правильно и что неправильно. Потом она начала расспрашивать, как я стал фотографом, когда получил докторскую степень по английскому языку и какая связь между степенью по английскому языку и фотографией.

Я ответил, что никакой: просто я слишком долго проучился в школе, получив образование истинного джентльмена и по три раза перечитав все самые лучшие книги. А вот фотографировать я действительно умел и по-настоящему любил.

Перед уходом мы заказали по чашке кофе, а потом пошли по Наполеон-авеню по направлению к Сент-Чарльз. Для Нового Орлеана ночь была просто замечательной не слишком жарко, на улице ни ветерка, просто прохладный воздух, которым приятно дышать.

Я еще раз повторил, что на свете нет лучшего города для прогулок. В Порт-о-Пренсе ты по колено утопаешь в грязи, а еще за тобой по пятам ходит орава ребятишек и надо заплатить одному, чтобы остальные от тебя отвязались; а в Каире песок забивается в глаза и волосы. А в Нью-Йорке то слишком жарко, то слишком холодно, и вообще — тебя могут ограбить на каждом углу. А в Риме все время приходится бежать. А в Сан-Франциско слишком гористая местность и гулять можно только по Маркет-стрит. А равнинная часть Беркли просто безобразна. А в Лондоне чересчур холодно, а Париж, вопреки расхожему мнению, не слишком-то гостеприимный: серый, сплошной бетон и слишком людно. Чего не скажешь о Новом Орлеане. Тротуары теплые, воздух словно шелковый, повсюду большие раскидистые деревья, под ветвями которых приятно гулять. И вообще, на Сент-Чарльз-авеню мы будем проходить мимо очень красивых домов.

— А как насчет Венеции? Что скажешь насчет прогулок по Венеции? — спросила она, прижавшись ко мне.

Тогда я повернулся и поцеловал ее, а она прошептала, что, возможно, через пару дней мы поедем в Венецию, но зачем об этом думать сейчас, когда нам так хорошо в Новом Орлеане.

— Ты серьезно? Мы что, можем уехать так надолго? — поинтересовался я, сопроводив вопрос очередным поцелуем.

— Мы вернемся, когда я скажу, если ты, конечно, захочешь.

Тогда я взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал. Это и был мой ответ. Но потом я вдруг вспомнил, кто мы такие и откуда приехали, и здорово расстроился. Мне не нужен был ни один город мира, если ее там не было. И единственным городом мира, где я хотел быть вместе с ней. был именно этот.