Врата на Изнанку

Сыграть на неожиданности удалось на славу. Охранники тут же бросили свой пост и рванули наружу. Они быстро сообразили, что бежать надо туда, где летает пыль – направо по коридору. А слева дожидался эльф. Он запомнил, сколько народу было в помещении, но не ожидал, что на зов ломанутся сразу все.

«Даже никого не оставили присматривать, вот недоумки!»

Пришлось спешно – с мыслями о причинении добра – оглушать последнего выбежавшего и волоком тянуть обратно. Куори еле успел затворить дверь перед носом опомнившихся стражников.

Достал из кармана конвертик с той самой смесью двух порошков, открыл и обильно сыпанул пострадавшему на лицо. Когда стражник, будучи по-прежнему без сознания, рефлекторно вдохнул воздух, вещество, попавшее вместе с ним внутрь, начало действовать. Его тело несколько раз дернулось, что означало успешное применение препарата.

Это, как и оглушение, было вредоносным действием, потому Баррос получил сигнал от магического шила, но уже неважно, шума и так поднято достаточно, чтобы не прятаться больше. Без жалости Куори пнул стражника ногой, дабы тот побыстрее очнулся. И когда это произошло, приказал ему встать и подойти к противоположной двери клетки, где держали охотников.

Двигался околдованный поначалу медленно и выглядел как зомби с глазами навыкат, смотрящими в одну точку перед собой. Но позже, когда организм приспособится к действию вещества, никаких внешних признаков не останется. Вот только ждать было некогда.

Куори схватил стражника за локоть, подвел к двери клетки и уже готов был рвануть к противоположной, чтобы вместе открыть замки, ведь только так можно было сбросить магию, но не успел. Дверь в помещение с грохотом отлетела, чуть не сбив его с ног – вовремя отскочил. В проеме стояли взлохмаченный Маривальд и злой-презлой начальник стражи. Стоило им найти глазами эльфа, тот состроил виноватое лицо и, пожав плечами, с сожалением констатировал:

– Не успел.

Надо отметить, что соображалку эльфа главный маг оценил. И не только он: Баррос лично высказался о том, что не ожидал подобной находчивости – вывести стражников у лаборатории из строя так, словно делает им что-то хорошее?

– Блестяще! Хитроумно! Изобретательно!..

И откуда этот вояка знает столько эпитетов?

Освобожденный от шила Куори принимал похвалы, скрестив руки на груди и надменно приподняв подбородок. Всем своим видом он будто бы говорил: «Да, я хорош, умен и вообще великолепен, но собой недоволен».

Зато покинувшим пост стражникам досталось люлей по полной программе. Маривальд в свойственной ему манере предложил отправить их всех в свинарник, помогать Бенджамину, но быстро передумал и решил облагородить коровник.

– А то этому олуху безалаберному меньше работы останется…

На что начальник стражи всерьез задумался, состроив серьезное лицо. Чего только не сделаешь в качестве воспитательных мер… Но надолго его не хватило – хохотал потом еще минуту, пока не отпустило.

А посмеяться было над чем, помимо их виноватых лиц. Баррос даже почти согласился с идеей, но сделал бы это лишь ради того, чтобы увидеть ползающих в доспехах по дерьму подопечных: экое представление! Им потом еще и свою амуницию придется отчищать. Причем, скорее всего, это будет еще сложнее, ведь нужно вытравить весь запах, дабы не благоухать на метры вокруг. А Маривальд ни за что не расщедрится на зелья, которые помогли бы с этим справиться в два счета.

Однако смердящих стражников выпускать на службу нельзя – весь замок провоняет. То есть вариант с коровником, пусть и звучит вдохновляюще (особенно для Маривальда), ослабит обороноспособность замка аж на двадцать человек. Пусть идиотов, но тренированных и с оружием. Потому наказание было выбрано более изощренное.

Пока герцога где-то носило, а уехал он с самого утра, Баррос решил на время поменять личную стражу его гарема на этих оболтусов. Чем же это наказание хуже разгребания коровьего дерьма? Все просто. Красивые, развязные, полуголые девушки, изнывающие от тоски и страстно жаждущие мужского внимания, к которым под страхом смертной казни нельзя прикасаться и взглядом, – чем не жестокое наказание? К тому же эти куколки очень любят бравых военных, поэтому, когда Баррос у них спросил, не помогут ли дамы наказать провинившихся, все единодушно согласились. И пообещали сделать все возможное, чтобы упомянутые провинившиеся проклинали свое рождение на этот свет. Девушкам-то к ним прикасаться можно… И говорить красоткам не запретишь…

– Так, сосунки безголовые! – скомандовал начальник стражи, вернувшись из гарема. – Пошли быстро нацепили самые плоские гульфики на достоинства и вперед охранять наложниц герцога.

У ребят вытянулись лица, выражавшие самые разные эмоции. Но превалировали удивление и восторг.

«Они еще не поняли, во что вляпались», – хихикнул про себя Маривальд, который сразу догадался, в чем подвох в таком назначении.