Врагов выбирай сам

«Киношные зомби» в воде не тонули, в огне не горели, «осиновые рощи» проходили насквозь и поражаемы были лишь красными «бейсбольными битами» да «серебряными арджунами», последних у Артура хватало, но они как раз-таки не умели плавать.

Рыцарь улыбнулся и бросил на стол «Ноев ковчег», с которым никакой океан был «арджунам» нестрашен.

– Вот гад! – возмутился Альберт, глядя, как его козырных монстров кромсают на куски сияющие витязи. – Ты почему не сказал, что у тебя «ковчег» есть?

– А ты мне про второго «генерала» сказал?

– А ты знал, что я карт навыигрывал!

– А ты.. ах ты..

– Хе!

И «пламя Фархара», шипя, испарило «великий потоп», сожгло «ковчег», в пепел превратило «арджун» вместе с «киношными зомби».

Потом армии Альберта громили друг друга под контролем Артуровых «наставников», а сами «наставники» потихоньку дохли в окружении «веселых гидр». «Голубые парни» заражали «пацифизмом» мужественные «красные бригады», клацали зубами «баскервильские проглоты», потрясали серпами «безумные жнецы». Когда на столе воцарилась мешанина всеобщего смертоубийства, Артур выложил «бич Божий».

Сверкнуло.

Грохнуло.

И стало тихо.

И в этой тишине Альберт, обиженно шмыгнув носом, перевернул свою последнюю карту. Одинокого «голодного монашка». Этот якобы монстр был почти ни на что не годен, если только не выкладывалось против него заклинание, доступное лишь владельцу черно-синей колоды. С нехорошим предчувствием Артур взглянул, что осталось у него самого...

– «Рог изобилия». – Он бросил карту на стол. Изобилие не замедлило посыпаться, но «голодный монашек» только того и ждал.

Как он жрал дары с небес, от которых любые другие фигуры пучило и разрывало на кусочки, как из раздувшегося мешка для подаяния выползали другие «голодные монашки», братья уже не смотрели. Артур со вздохом отдал Альберту вожделенного «гробовщика» – сволочная карта, ну что ей стоило хотя бы раз за игру прийти в руку?! А младший с неожиданным великодушием протянул брату «сворд-твистера».

– Забирай. Мне он все равно не нужен.

– Ну, знаешь, – Артур не спешил принять подарок, – это тебе не «гробовщик»...

– Да ладно. Разоримся, продашь его – будешь семью кормить. Еще и детям хватит Не всем, конечно, но так, двум-трем десяткам – вполне.

– У меня столько нету, – проворчал рыцарь, забирая карту и разглядывая переливающуюся картинку.

– Это ты так думаеш. Ладно, рассказывай, как съездил. Узнал, что хотел?

* * *

Альберт – не сэр Герман, ему не нужен был «доклад по делу», напротив, младший потребовал рассказывать со всеми подробностями. Артур и рассказывал: все, что говорила Илона – дословно, до мельчайших деталей. И про «садик», и про крыльцо резное, и про меч Зако, игрушечный, деревянный, что Золотой Витязь себе в шестилетнем возрасте выстрогал, а Илона по сей день хранила бережно, и про скатерть с петухами, и про Левку с глазами-стеклышками – все так все. Он, правда, не понимал, для чего это «все» Альберту. Младший никогда не рвался собирать в картинку разноцветные кусочки смысла. Не любил он этого, предпочитая долгим раздумьям мгновенные озарения. И сообразил Артур, что к чему, лишь когда Альберт сказал недовольно:

– Как она его любит... а он ее видеть не хочет, – помолчал и добавил вопросительно: – Если бы у нас была мама, мы бы к ней ездили, правда ведь?

– Малыш, ты чего? – Артур пересел на койку, обнял младшего за плечи. – Конечно, ездили бы. Но нам ведь и так неплохо живется.

– Врешь, – равнодушно заметил Альберт.

– Почему?

– Ты бы не ездил. Тебе твой Бог не велит. А еще ты из-за меня в ад попадешь.

– Что?

– Что, что? Как будто ты сам не знаешь.

– Зако... – Рыцарь покрепче прижал к себе брата. – Удавлю мразь. Что он тебе еще напел?

– Да при чем тут Зако? Вы же все... а он спросил, какая разница, что я, что рыцари. Артур, и правда ведь. Они тебе все братья. Вы друг за друга... а если бы тебе сэр Герман сказал, что нельзя?

– Что – нельзя?

Артур не знал, кого ему сейчас хочется убить больше: Золотого Витязя, плюющегося ядом без цели и смысла, или проклятого профессора Иляса Фортуну. Взялся, мерзавец, растить пацаненка, так научи его жить по-человечески, а не забивай голову одной только поганой магией.

Альберт... не Альберт, конечно, он сам в жизни бы не додумался – Зако, скотина злоязычная... А младший хочет верить в то, что они с Артуром братья, настоящие, кровные. Не понимает он и не желает понимать, что кровь ничего не значит.

Или наоборот – понимает. Но тогда все рыцари и вправду такие же братья Артуру. Настоящие братья, перед Господом чистые, крещеные, далекие от магии. Совсем не то что Альберт Северный, дикий маг без роду и племени.

Сын Неба...

– Если бы тебе сэр Герман сказал, что меня надо, ну... вы ведь магов убиваете... убивали. Раньше. И что тогда?

– Так он и сказал. – Артур не единожды рассказывал младшему о своем споре с командором Единой Земли, споре, без преувеличения историческом, ибо тогда были пересмотрены устои ордена. – Он сказал сначала, что нужно тебя убить. А я сказал, что не нужно. Ты ведь знаешь.