Враг стрелка Шарпа

Его товарищ ухмыльнулся Шарпу:

– Тейлор каждый год получает новый штык, сэр. Старый стачивает. Вы его винтовку не видели?

Тейлор, похоже, привыкший к беззлобным подтруниваниям сослуживцев, так же молча передал офицеру винтовку.

В неё было вложено не меньше труда, чем в штык. Деревянные части прямо светились от регулярной полировки. Защитная скоба была подогнута, оставляя позади спускового крючка узкую щель. На прикладе, там, где его касается щека стрелка во время выстрела, красовалась самодельная кожаная накладка. Шарп оттянул курок, проверив, не заряжено ли оружие. Курок шёл назад мягко и ринулся вперёд, стоило Шарпу лишь притронуться к спуску. Жилистый одобрительно кивнул:

– Я его чуток усовершенствовал, сэр.

Шарп вернул ему винтовку. Выговором Тейлор напомнил ему майора Лероя из Южно-Эссекского.

– Вы – американец, Тейлор?

– Да, сэр.

– Лоялист? (Лоялисты – сторонники Англии во время мятежа 1775-1783 гг, в результате которого появились на свет США. Прим. пер.)

– Нет, сэр. Беглец. – словоохотливостью Тейлор не отличался.

– Беглец? Откуда?

– С торгового судна, сэр. Во время стоянки в Лиссабоне.

– Грохнул капитана, сэр! – восхищённо сообщил Шарпу другой стрелок.

Майор взглянул на Тейлора. Тот неопределённо поднял брови, как бы говоря: что было, то было.

– Где вы жили в Америке, Тейлор?

С ответом американец не спешил:

– Теннеси, сэр.

– Никогда не слышал. Мы воюем с Соединёнными Штатами, вас это не смущает?

– Нет, сэр. – из интонации американца следовало, что конфликт между его родиной и Англией – их личное дело, к Тейлору никакого отношения не имеющее, – Болтают, будто у вас в роте, сэр, есть парень, считающий, что умеет метко стрелять?

Речь, вероятно, шла о Дэниеле Хэгмене, лучшем стрелке Южно-Эссекского.

– Есть такой.

– Передайте ему, сэр, что Томас Тейлор попадает в цель с двухсот шагов.

– Хэгмен тоже.

Впервые невозмутимое лицо американца оживилось:

– С двухсот шагов, сэр, я залеплю ему пулю в любой из глаз, на выбор!

Ни тени сомнения в собственном мастерстве, и это пришлось по душе Шарпу. Подчинённый вроде Тейлора – не подарок для командира, но таковы были все стрелки: специалисты, гордые до заносчивости, элита. В отличие от армейских подразделений, где во главу угла ставилось слепое послушание, в стрелковых полках всё строилось на доверии и взаимопонимании между офицером и его солдатами.

В стрелках Шарп не сомневался. Тревожило его другое: мало того, что он понятия не имел, сколько людей Потофе охраняет монастырь, ещё и надежда на их пьянство слабела по мере приближения назначенного часа.

Вечер Сочельника. Тучи тяжёлой плотной шторой отгородили землю от небес. На родине в церквях пели гимны: «…Вышний Престол, куда ангелов сонм наши возносит мольбы…» Текст Шарп помнил ещё с приютских времён. «Грешным прощение дарит Господь, дарит земле благодать…» Не сегодня. Нынешней ночью не будет грешным прощения, лишь сабли, пули и смерть. И благодати не будет сегодня места у Врат Господа. Будет кровь, боль и злоба. Волна ожесточения захлестнула Шарпа. Ради несчастной клеймёной беглянки, молил он, ради жён Дюбретона и Фартингдейла, ради всех жён, матерей, дочерей, томящихся там, в монастыре, пусть скорее придёт ночь, ночь возмездия, а не прощения.

Тьма окутывала землю. Волки выли на скалах. Западный ветер пронизывал до костей. Солдаты в зелёных куртках ждали. Тела их била дрожь, но сердца пылали местью и жаждой крови.

Глава 8

Мгла была бездонной, как в канун сотворения мира: ни луны, ни звёзд. Даже линия горизонта не просматривалась. Похолодало. Усилился ветер.

Так как сам Шарп шёл с ударной группой, остальную часть отряда он вверил заботам капитана Фредериксона. Гарри Прайс должен был караулить снаружи монастыря и прикрыть их отход в случае неудачи.

Высунувшись из оврага, Шарп вглядывался в темноту до рези в глазах, и страхи, один нелепей другого, терзали его, будто стая голодных волков. Что, если в этой чёртовой темени он потеряет ориентир, и они заблудятся самым глупейшим образом? Или, как порой бывает, найдётся остолоп, которого не только понесёт в атаку с заряженной, вопреки запрету, винтовкой, но ещё и угораздит споткнуться на кочке и переполошить округу случайным выстрелом? Шарп гнал от себя прочь эти проклятые вопросы, но вместо них в голову лезли новые. А вдруг заложниц перевели в другое место? Или вовсе убили? Чтобы отвлечься, Шарп заставил себя думать о леди Фартингдейл. Какая она? Женщине, полюбившей субчика вроде сэра Огастеса, Шарп, наверно, покажется кровожадным дикарём.

Строчка из рождественского хорала вертелась на задворках сознания: «Грешным – прощение…» Прощение? Не сегодня.

Шарп собирался идти в полночь, но во тьме, густой, как дёготь, ни Фредериксон, ни другой счастливый обладатель часов не разглядел бы циферблата. Температура падала, люди могли совсем закоченеть, поэтому майор решил выступить раньше срока.