Враг с планеты Земля

Меня, если честно, эти проблемы волновали постольку-поскольку. Существенно больше меня интересовали проблемы закрытых космических секторов. Таких, например, как возле Рилтау, где звездолёт покойного Браменя обнаружил целое скопище коконов-роев. Десятка четыре дронов канули там без следа, не успев даже подать контрольный сигнал о выходе из подпространства.

Чего мы только не предпринимали, чтобы преодолеть преграду — всё тщетно. Все предложения инженеров Лиги и Корпуса успеха не принесли. Прорыв был достигнут, только когда задачкой заинтересовался доктор Тарлепий.

— Милорд, а вы не пробовали использовать свой антиэлектрический пояс? — спросил он, когда я, уже ни на что не надеясь, поделился проблемой с доктором Роэлем.

Услышав, что он сказал, мне захотелось треснуть себя по лбу чем-то тяжёлым. Решение лежало на самой поверхности, прямо у меня перед носом, но я его упорно не замечал. И если б не свежий взгляд на проблему со стороны лишённого стереотипов учёного, не замечал бы и дальше.

Новый «продвинутый» беспилотник отправился в гипер уже через сутки. Систему электропитания дрона «защищал» модернизированный АЭП — примерно таким же способом, какой мы использовали на Флоре в недавней военной кампании против войска барона Асталиса. Нейтрализация чужого электромагнитного поля и поддержание своего в зоне возле источника барьерной энергии. Последний я соорудил лично — из пяти соединённых по хитрой схеме барьерных аккумуляторов. И заряжал их тоже самостоятельно, через изнанку миров.

В зоне «запрета доступа» БПЛА проработал двадцать минут. Пролетев около двадцати тысяч тин, он успел обнаружить три с лишним десятка коконов. Всё это время на него воздействовали излучением неизвестного типа. Команду на возвращение он получил, когда в его сторону двинулись сразу пять вражеских кораблей.

С параметрами неведомого излучения, записанными на защищённый носитель, наши яйцеголовые возились пять суток, но окончательно его природу так и не выяснили и противодействия, соответственно, не нашли. Выявилась только его барьерная суть, а с барьером на Мегадее и Тарсе могли эффективно работать только я и Анцилла. Увы, но мы тоже, как и другие, не сумели хоть сколько-нибудь продвинуться в понимании сущности этого излучения. Во-первых, нам не хватило начальных данных, а во-вторых, как предположила Анцилла, возможно, это из-за того, что у нас недостаточный уровень барьерного расхождения, тот самый, что отражается на продвинутом тесте зелёной полоской.

Чтобы снять первую из «претензий», дрон заново запустили в закрытый сектор, но, к сожалению, это ничего не дало. Твари оттуда ушли.

Куда? Ответа на этот вопрос у нас пока не было…

Следующие три недели прошли у меня под знаком томительного ожидания. Каждый сигнал об очередном появлении саранчи и вылет по месту для уничтожения коконов теперь уже не могли отвлечь от более важных мыслей. Даже во время боя я постоянно думал о своих женщинах, о том, что обе они вот-вот родят, а я не сумею быть рядом.

Первой отличилась Паорэ. Слава вселенским богам, что я в этот миг уже находился на крейсере и занимался тестированием скрут-пушки. О радостном событии мне сообщили по гиперсвязи.

— С наследником вас, милорд! — без всяких преамбул доложил принимавший роды Сапхат. — Состояние матери и ребёнка хорошее…

Стоит ли говорить, что я тут же свернул все работы и скомандовал экипажу «сбор и поход».

На орбиту около Флоры УБК вышел через пятнадцать минут, а ещё через двадцать челнок переправил меня на поверхность.

Вообще говоря, хотя я и был уже дважды папашей, причём, с теми же самыми женщинами, но сейчас, когда шёл окружённый соратниками в родильный бокс, поджилки тряслись, как у новичка. Соратников к роженице и младенцу, ясен пень, не пустили. Только господина барона, облачив его в белый халат, бахилы и маску. А куда деваться? Асептика и антисептика — наше всё!

Баронесса встретила меня слабой улыбкой.

Новорождённый лежал в кювезе, уже спелёнатый и мирно сопящий.

— Прямо-таки удивительно! — не преминул похвалить его доктор. — Плакал всего минуту. А как к груди приложился, так сразу и успокоился.

Будить кроху я не решился. Просто стоял с глупым видом и смотрел, как он сладко причмокивает во сне. Сапхат, видимо, из деликатности, спустя полминуты сказал, что ему надо срочно что-то там сделать, и оставил нас с Пао наедине.

— Правда, хорошенький? — спросила она, кивнув на младенца.

— Весь в маму, — выдал я тихий смешок.

— И в папу, — добавила женщина. — Как назовём, не решил?

— А ты как бы хотела?

— Я бы хотела, как дедушку.

— Согласен. Пусть будет Фавий…