Враг неведом

Общий бардак усиливался еще и тем, что двигавшийся во втором эшелоне полк «Азов» уже принялся зачищать от «сепаратистов» захваченные ВСУ населенные пункты. Эта зачистка представляла собой нечто среднее между карательной акцией и мародеркой. Жителей вытаскивали из домов, грабили, били, пытали, грозили расстрелом, то тут, то там слышались автоматные очереди, крики, мычанье коров, лай собак, грязная ругань наводящих «новый порядок» нацбатовцев… В этих условиях командующий операцией не нашел ничего лучшего, кроме как отдать приказ продолжать наступление лишь теми силами, которые успели переправиться через реку. Всякое промедление приводило к потере темпа, а терять его украинский генерал не хотел.

Войска двинулись через границу.

По российской земле они прошли не более километра.

Расчеты киевской власти оказались не просто ошибочными — они привели к катастрофе.

Не повторился даже грузинский сценарий, когда команда на «принуждение к миру» поступила в 58-ю армию лишь через семь часов после начала агрессии.

Сегодня всё было иначе.

Россия вовсе не пребывала в шоке после гипотетического разгрома в Сирии. Она не только выстояла против американцев на Ближнем Востоке, она смогла нанести контрудар. Но об этом в Киеве, похоже, не знали и пребывали в полной уверенности, что всё идет по расписанному американскими советниками сценарию.

Да. Всё шло и впрямь по сценарию, только, как вскорости выяснилось, писали его не в Киеве и не в Вашингтоне, а в Москве.

Лёгкий прорыв к границе превратился в грандиозную западню. На этот раз в тщательно подготовленные окружения попало около восемнадцати тысяч солдат ВСУ и нацбатов. Первый котел состоялся после подрыва моста в Александровском. Войска, находящиеся на острие наступления, оказались отрезаны от основных сил. Передовые части подверглись массированной бомбардировке. Отразить воздушные удары им было нечем. Комплексы ПВО, способные сбить российские самолеты, в боевых порядках отсутствовали. Паника началась практически сразу. Пытающиеся ретироваться на условно украинскую территорию тут же попадали под перекрёстный огонь «внезапно проснувшихся» ополченцев.

Подразделениям, оставшимся на западном берегу Еланчика, повезло ещё меньше. От Новоазовска и Тельманово по ним нанесли мощные фланговые удары оттесненные, но никуда не девшиеся группировки армии ДНР. Дорога между Красноармейским и Розы Люксембург стала огромной «братской могилой» для многочисленной техники ВСУ.

Особую роль в разгроме сыграла российская боевая авиация. Сирийский сюжет повторился процентов на девяносто. Основное отличие — донецкие корпуса были подготовлены лучше арабов и действовали гораздо решительнее.

ПЗРК до самолетов, летящих на высоте десять и более километров, не доставали, а рассредоточенные в тыловой полосе дивизионы «Буков» ничем не могли помочь попавшим в окружение полкам и бригадам. Украинские ЗРК уничтожили в течение десяти минут ударами «Искандеров» и выпущенными с безопасного расстояния ракетами «воздух-поверхность».

Под один такой «Искандер» попал и дивизион, в котором служили Чупрун с Палыводой…

Ждать попутки пришлось минут двадцать. Грицько успел трижды мысленно выругаться и столько же раз пообещать себе, что еще минута и он плюнет на Чупруна и дальше пойдет один…

— Здаеться, йидуть. Он як фарамы свитять. Схоже на вантаживку.

Степан соизволил, наконец, подняться с травы и подойти к приятелю.

Судя по свету и расположению фар, приближающаяся машина была и впрямь грузовой.

«Ну и добре. Може, грошей менше попросять. А може, и безкоштовно выйде».

Грицько поднял руку и с решительным видом шагнул на дорогу.

Грузовое авто с тентом остановилось метрах в десяти от голосующего. Из кабины вышел один, а спустя миг из кузова спрыгнули ещё двое.

Внутри у Грицька всё словно оборвалось. В темных идущих к нему силуэтах безошибочно угадывались военные с оружием. А позади машины он только сейчас разглядел громады двух БТР с выключенными фарами.

«Це ж треба було так вляпатыся! Пивдобы биглы и так бездарно попастысь…»

— Кто такие? Откуда?

— Да мы это, — машинально перешел на русский Грицько. — До хаты идем, в Белоцерковку. Заплуталыся трохы, темно тут. Дорогу, значить, переплуталы.

— Документы, — требовательно бросил один из бойцов, видимо, главный.

Грицько сунул руку за пазуху и вынул военный билет. То же самое с грустным вздохом проделал Чупрун.

— ПВО, значит? — хмыкнул проверяющий, раскрыв «бумаги». — Ну, что ж, господа дезертиры. Считайте, что вам повезло….

— Чому повезло? — осторожно поинтересовался Грицько.

— Были б из артиллерии, повесили бы на первом же дереве, — жёстко ответил военный.

Палывода непроизвольно сглотнул. Он, наконец, сумел разглядеть погоны бойца и небольшую нашивку — красный флажок с диагональным крестом синего цвета.

— Що с нами будэ, пан лейтенант? — фигея от собственной «храбрости», выдавил из себя Грицько.

— Что будет? — усмехнулся офицер армии Новороссии. — А ничего не будет. Посидите немного в плену, пройдете фильтрацию и по домам… Петрович! — он обернулся к машине. — Передай третьему. Пусть примет ущербных…