Враг на рейде

– Не слишком ли? – с сомнением повел бровью Алексей Иванович. – Лазутчики в Севастополе? А что береговая охрана, корпус пограничной стражи опять-таки…

– Нет-нет… – отмахнулся министр с кривой улыбкой, перекосившей и полуседые стриженые усы. – Боюсь, что речь идет не о диверсантах, а о глубоко законспирированной вражеской агентуре в самом флоте.

– Эко удивили! – с еще большим скепсисом фыркнул статский советник. – После истории с Ранненкампфом, где у нас немецких агентов не видали? Начиная с дворца.

Во флоте, говорите… – он задумчиво поскреб многострадальную поясницу. – Так, тем более это дело войсковой контрразведки. Мы-то здесь при чем, честные интриганы и наушники? Нам бы со своими заграницами разобраться. Одно дело – атташе какого-нибудь подпоить, пакет вскрыть фельдъегерский, балерину в посольскую кровать подложить опять-таки…

– «Телеграф…» – выразительно и раздельно произнес Сазонов.

Советник, которому еще много чего было сказать в описание деятельности своего ведомства, по сути отдела иностранной разведки, осекся.

– «Граф Телеграф»… – эхом повторил он. – Что, тот самый?

– Есть такие сведения, – уклончиво ответил министр, всем своим видом давая понять, что хоть сведения-то и есть, но из разряда тех, что называются «непроверенными».

Алексей Иванович и гримасу состроил в ответ соответственную, мол: «Да полноте вам, в самом деле».

– Taller Graff Company, – с подчеркнутым немецким акцентом повторил Сергей Дмитриевич Сазонов и, прежде чем скептическая гримаса вовсе сползла с лица статского советника, поспешил добавить: – Помнишь, Алексей Иванович, после той истории с провалом нашей голландской станции подслушивания мы упредили министерство финансов относительно этой фирмы, Taller Graff?

– Как не помнить, и что?

– Так вот, финансовая разведка Спиридонова обнаружила кредитование этим, черт бы его взял, «телеграфом» одной севастопольской фирмы с иностранным капиталом.

– Кто такие? – пододвинул к себе ежедневник советник. – Небось турки?

– Именно, – кивнул министр. – И тоже публика тебе небезызвестная. На их счета немцы еще до войны переводили деньги для турецкого военного министра Энвера-паши.

– «Паша и Граф», – сам продолжил Алексей Иванович. – Оптовая торговля: «Чего изволите?» Черт… – раздраженно зачеркал он на страницах еженедельника. – Что ж никто раньше недосмотрел, что такой игрок в политический покер у нас тут под носом рахат-лукумом торгует. И не где-нибудь, а на базе Черноморского флота!

– А кто досмотрит? – пожал Сергей Дмитриевич ватными плечами пиджака. – Эти названия в России кроме нас с тобой всего с полдюжины человек знает. Не предупреди мы финансовую разведку, так и те на проверке ввозных пошлин да скупке царских бумаг успокоились бы.

Алексей Иванович обозначил согласие тяжелым вздохом:

– И как расползлась зараза?

– А бог его знает, – Сергей Дмитриевич устало отпустил модный, в полосочку, галстук. – Я тамошних жандармов науськал выяснить. А пока хватает и неприятного совпадения: С одной стороны, в Севастополе через третьи руки, но действует шпионское прикрытие Taller Graff, с другой – на флоте происходят действия, весьма похожие на эту самую шпионскую деятельность. Такая вот тавтология…

– А что случилось-то? – наконец спохватился статский советник. – Деятельность-то в чем, какова?

– А такова, что морской министр затребовал от адмирала Эбергарда объяснений: каким образом получилось так, что в течение пятнадцати минут немецкий линейный крейсер обстреливал севастопольский рейд, маневрируя на выключенном крепостном минном заграждении…

– Как это, на крепостном заграждении? На минных полях то есть?

Морская хроника. Официально

При отходе линейный крейсер «Явуз Селим султан» – «Гебен» открыл огонь по минному заградителю «Прут», который вечером 28 октября был послан в Ялту за батальоном пехоты и возвращался обратно в связи с началом военных действий на Черном море.

На «Пруте» начался пожар; когда «Гебен» пытался захватить его, заградитель с полным запасом мин был затоплен своей командой, открывшей кингстоны и подорвавшей дно корабля.

Севастополь. Дача статского советника Иванова

Вклинившись в разговор у ломберного столика, поручик Лиманский наткнулся на несколько недоуменный взгляд хозяина, советника Иванова и не слишком приветливый старшего офицера броненосца «Илларион» Александра де Той. Не то чтобы предмет их разговора был не для посторонних ушей, сколь ни предупреждали крепостных минеров держать язык за зубами, но о том, что бомбардировка, потрясшая Севастополь, велась с минных полей, не говорили разве что на базаре. Всякий причастный к делам флота был так или иначе осведомлен об этом подозрении. Но вот поручик бывшего инженерного корпуса Жорж Лиманский, корабельный инженер по должности и художник по своей сути, был явно не тем персонажем, чье воображение стоило бы потрясать подобной новостью. Оно у него и без того было слишком живое.