Вперед в прошлое 4

Что обменивалась в банке сумма, равная зарплате, в памяти есть. А в семье есть мама, бабушка… и все. Тетю Таню можно подключить. Дед приедет. То есть с гарантией можно обменять на новые тысяч сто пятьдесят старых рублей. Носков, трусов и мыла мы набрали на двадцать пять тысяч, если заломить цену, вот и есть эти сто пятьдесят. А остальное я не помню точно. Хоть к гипнотизеру иди!

— Эй, ты чего? — окликнул меня валютчик. — Давай рублями расплачусь. Пригодятся на следующую закупку.

Или взять рублями? Пожалуй, нет, никаких ставок!

— Спасибо, но нет.

— Ну давай приведу конкурента, у него обменяешь по тому же курсу. На курсе не потеряешь, гарантирую.

Я посмотрел на этого молодого щеголя и подумал, что он же разорится во время реформы! У него куча рублей в барсетке, и они попросту сгорят. Да, меняла, барыга, но он ни разу не пытался меня обмануть. Может, стоит ему рассказать про реформу?

Или он все-таки замыслил подлость?

— Я ему не доверяю, — честно признался я.

Он усмехнулся и прищурился.

— А мне, выходит, доверяешь?

— Э-э-э… В некоторой степени.

— Ха! Ладно, побудь здесь, сам обменяю.

— Половину денег отдайте, и кофе заберите, — предложил я. — Я подожду.

— Хитросделанный пацан, — усмехаясь, он отсчитал двести семьдесят долларов, отдал — у меня аж внутри все похолодело — стиснув купюры, я сунул руку в карман штанов.

Целое состояние! Год работать надо и не жрать, чтобы столько накопить! Хитросделанный… знал бы он, что меня сейчас колотит так, что руки не слушаются.

Когда валютчик, который свой кофе так и не забрал, удалился, я вместе с рюкзаком рванул к машине, плюхнулся на заднее сиденье рядом с бабушкой, вытащил доллары, чтобы Каналья не видел. Бабушка оттопырила карман халата, я сунул руку туда и еле разжал пальцы.

— С-сейчас ещ-ще, — хрипнул я и вернулся на ступени одновременно с валютчиком.

— Вот он ты, — ухмыльнулся он. — А я думал, ты смылся.

Я сказал, что думал:

— Зачем, когда мы друг другу еще пригодимся?

— Вот и я так считаю.

Валютчик глянул поверх моей головы и напрягся, поджал губы, взгляд стал ледяным.

— Борзый! — крикнул он кому-то. — Я тебе что говорил? — Интеллигентный валютчик неинтеллигентно кого-то обложил, я обернулся, но так и не понял кого, слишком много мимо шло людей. Он чуть перевел взгляд. — А ты чего вылупился? Давай, руки в ноги, и пошли, пошли!

Кажется, я понял: валютчик прогнал двух непримечательных парней в кепках. И один, и другой поглядывали на него, удаляясь. Причем уходили они отдельно друг от друга, хотя переглядывались.

И снова я озвучил предположение:

— Щипачи?

Он опять усмехнулся.

— Гопники пасутся. Ну а че они на моей территории шустрят? Потом люди побоятся ко мне идти менять, подумают, я с ворами в сговоре.

— Хорошая стратегия, правильная, — оценил я, получил баксы, выгрузил два пака кофе и пожал протянутую руку.

Или все-таки предупредить его? Он мне нравился. Но если валютчик кому-то сболтнет, от кого информация, и мной заинтересуются? Воображение нарисовало допрос в застенках, пытки электричеством…

Здравый смысл сказал, что я мог услышать в Макдаке, как это обсуждали два солидных мужика в костюмах. Ну правда, откуда мне такое знать?

Сжав деньги в кармане брюк, я все-таки проговорил, но голос получился каким-то чужим:

— Павел… Я был в Москве у деда.

— Ну круто, че, рад за тебя! Путешествовать — это здорово, — без интонации сказал он, на меня не глядя.

— В Макдональдсе я сидел рядом с двумя солидными господами. В солидных костюмах такие… И услышал их разговор. Они говорили, что скоро будут деньги менять.

Валютчик встрепенулся и сделал стойку, медленно повернул голову.

— Какие деньги? Кто — менять?

— У нас в стране. Старые советские рубли на новые российские. Многие страны СНГ уже поменяли валюту, а мы — нет, они прут рубли к нам, и беда, — я потер горло, которое враз пересохло. — Менять будут быстро и мало. Ну, разрешат поменять мало. Сколько, я не расслышал. — Я вошел в роль и включил фантазию, представил этих двоих и их диалог: — Второй такой говорит, что у людей на руках большие суммы, не смогут обменять, а тот — что-то про Чубайса.

— Когда?

— Двадцать какого-то июля — все, что удалось услышать.

Валютчик потер гладко выбритый подбородок, кивнул своим мыслям.

— Похоже на правду. Поэтому ты баксы и гребешь. Если не соврал, по гроб жизни должен буду. Соврал — прибью.

— Договорились! — попытался улыбнуться я и, похоже, получилось.

А сам вообще обалдел — ну а вдруг это и правда бред, и я ошибаюсь?

Не должен ошибаться, все логично.

Интересно, вот сейчас я правильно поступил? Сделал бы так же я-взрослый? Ответом пришла уверенность, что да, именно так он и сделал бы. В отличие от меня майского, который или побоялся бы, или забил.

Только в машине до меня дошло, что надо было еще на месте пересчитать заработанное, я склонился за водительским сиденьем, достал деньги. Все правильно.

— Поехали за инжиром, — скомандовал я, не пересаживаясь вперед.