Возвращения домой

– Я так и думал! – Он засмеялся, удовлетворенный, счастливый. – Что ж, теперь вам, пожалуй, незачем о ней беспокоиться. У нее, наверное, все будет в порядке.

Мне хотелось крикнуть: «Я ничего не хочу слышать»; я избегал встреч с людьми, которые были с ней знакомы, не хотел знать даже дня ее свадьбы. Единственная новость, которой мне не удалось избежать, было сообщение о том, что она вышла замуж. Мне хотелось крикнуть, глядя прямо в воспаленные глаза Гилберта: «Я могу выдержать, только если ничего не узнаю». Но он продолжал:

– Джеффри Холлис работает в детской больнице, они живут в Эйлсбери. У нее, наверное, все будет в порядке.

– Прекрасно.

– Он, конечно, по уши влюблен в нее.

– Прекрасно, – повторил я.

– Есть еще кое-что.

– Вот как? – услышал я свой собственный голос, глухой, безразличный, словно я пытался оградить себя от этих новостей.

– Она ждет ребенка.

И так как я ничего не ответил, он продолжал:

– Это очень важно для нее, правда?

– Да.

– Разумеется, – сказал Гилберт, – она не могла забеременеть более, чем месяц или два…

Он еще что-то говорил, но я встал и сказал, что должен пораньше лечь спать. Такси у выхода не оказалось, и мы вместе пошли по Оксфорд-стрит. Я отвечал ему рассеянно, но вежливо. Я не чувствовал к нему неприязни; я уже знал, как мне поступить.

На следующее утро я все обдумал, а затем попросил Веру Аллен пригласить Гилберта ко мне в кабинет. Ничего не подозревая, он бесцеремонно развалился в кресле возле моего стола.

– Послушайте, – начал я, – мне кажется, вам лучше перейти в другой отдел.

Он в ту же секунду выпрямился, упершись ногами в пол, как человек, готовый к драке.

– Почему?

– Ответ на этот вопрос не принесет нам обоим никакой пользы.

– Вы хотите сказать, что намерены отделаться от меня после четырех лет работы без всякой причины и без всяких объяснений?

– Да, – ответил я, – именно это я и хочу сказать.

– Я не согласен.

– Придется согласиться.

– Вы не можете меня заставить.

– Могу, – сказал я. И добавил: – Если возникнет необходимость, заставлю.

Я говорил так, что он мне поверил. Потом я добавил другим тоном:

– Но мне не придется этого делать.

– Почему вы решили, что вам это так и пройдет?

– Потому что, если вы уйдете, мне будет легче.

– Боже милосердный! – вскричал Гилберт, глядя на меня злыми и недоумевающими глазами. – Мне кажется, я этого не заслужил.

– Я очень привязан к вам, вы это знаете, – сказал я. – И вы не раз проявляли свое доброе ко мне отношение, я этого не забуду. Но сейчас я не хочу лишних напоминаний о том, о чем лучше забыть…

– Ну и что же?

– Когда вы рядом, вы не можете не напоминать мне об этом.

– Что значит, не могу не напоминать?

– Вы сами знаете.

Гневно и раздраженно, не жалея себя и не извиняясь, Гилберт сказал:

– Таков мой характер. Вы сами знаете, как это бывает.

Он и не подозревал, насколько хорошо я это знаю, ибо в юности меня, как и большинство людей, часто подмывало совершить мелкое предательство, на языке так и вертелось что-либо дурное по адресу друга, словом, хотелось сделать то же самое, что сделал он накануне вечером и что делают лишь ради того, чтобы произвести впечатление на собеседника. Еще больше меня завораживала такая трясина в душах других. Как и многим из нас в молодости, Лебедевы и Федоры Карамазовы, неустойчивые, изменчивые, честолюбивые, дали мне почувствовать глубину и загадочность жизни. Однако, постепенно взрослея, я не только перестал считать эти качества притягательными, но они стали мне казаться скучными и в самом себе, и в других. Теперь же, оттолкнув Гилберта Кука, я обнаружил, что мне трудно представить себе то волнение и внимание, с какими в годы юности я присматривался к проявлениям переменчивости в характере моих приятелей. Мне было уже под сорок, вкус мой изменился, и я потерял к этому интерес. А иначе Гилберт стал бы, наверное, моим лучшим другом.

29. Первый разговор с Джорджем

Когда я сказал Роузу, что хотел бы перевести Гилберта Кука в другой отдел, мне пришлось пережить несколько неприятных минут.

– Я, разумеется, лишь краем уха слышал о вашей бурной деятельности, дорогой Льюис, – сказал Роуз, давая этим понять, что от слова до слова читает каждый документ, – но мне казалось, нынешняя расстановка сил вполне себя оправдала.

Я ответил, что вижу некоторые преимущества такой перемены.

– Признаться, – сказал Роуз, – я еще не очень уверен в этом.

– Куку было бы полезно приобрести более широкий опыт…

– У нас пока не школа опыта. Я заинтересован лишь в том, чтобы от этого не пострадала ваша беспримерная и превосходная деятельность. – Он улыбнулся своей обычной вежливой и доверчивой улыбкой. – Извините меня, если я не прав, но мне кажется, она пострадает, если вы отпустите Кука.

– В этом есть доля истины, – вынужден был признать я.