Возвращение в кафе «Полустанок»

Отбросив одеяло, он соскочил с кровати и бегом кинулся на кухню, где стиснул жену в объятьях. Он не напился. Он не переехал мальчика. Его не посадят в тюрьму.

Эвелин и Руфи

Часто люди говорят: «Будем на связи», и на том дело заканчивается. С Эвелин и Руфи все было иначе. После первого короткого знакомства они почти каждый день перезванивались и болтали. Несколько раз на выходные Руфи ездила в Бирмингем, а Эвелин приезжала в Пайн-Маунтин, что недалеко от Атланты, и они вместе обедали. Дружба их крепла, и теперь они делились друг с другом всем без утайки.

Нынче Руфи рассказывала о своей дочери Каролине.

– Нет, я люблю ее, но мы никогда не были особенно близки. По крайней мере, так близки, как хотелось бы. Каролина, она… пустовата, что ли… Вот вам результат влияния Марты. Что и говорить, все это огорчительно. Я пыталась, но… Когда мы вдвоем, она готова говорить лишь о звездах, которых встретила на последнем рауте, и о том, в чем появится на следующем. Муж ее, Брайан, милый парень, но оба они с головой окунулись в светскую жизнь Вашингтона и знай себе кочуют с одного приема на другой. Я надеюсь, брак их не даст трещину, но мне становится тревожно при мысли о том, что будет, если вдруг Каролина столкнется с реальной жизнью… А вот сын мой Ричард, он из другого теста. Он сам по себе и всегда был таким. Помнится, я спросила его, подростка, кем он хочет стать, и сынок ответил: «Пока не решил, мама, но знаю точно, что не хочу быть несчастливым».

– Мне бы такой ум, – сказала Эвелин. – В молодости я всегда знала, кем меня видят другие люди, и шла у них на поводу. Оба моих ребенка сразу определились с тем, чего им хочется, и все исполнили. А я так и не понимала, чего же я-то хочу, пока в сорок восемь лет не встретила Нинни и не начала работать. Что насчет вас, Руфи? Кем вы мечтали стать?

– Ох, вы будете надо мной смеяться! Такая ерундистика!

– Обещаю, не буду.

– В юности я была очень стеснительная. Особые семейные даты мы отмечали в одном ресторане в Балтиморе, где на входе нас гостеприимно приветствовала красивая дама и провожала к столику.

– Типа администратора зала?

– Ну да, должность эта, по-моему, называется «распорядительница». Тогда мне казалось, что это самая гламурная работа на свете: ты красива, встречаешь гостей и заставляешь их почувствовать себя особенными. Дурь несусветная, правда?

– Вовсе нет, – покачала головой Эвелин. – Я вот в шестнадцать лет мечтала стать монахиней, хоть даже не католичка.

– Боже мой! – рассмеялась Руфи. – Представляю, как сейчас я бы разговаривала с сестрой Эвелин! Нет, зная вас, это была бы аудиенция Папы Эвелин Первой!

Фэрхоуп, Алабама

Рождество

1997