Возвращение троянцев

За время сна, судя по всему, не такого краткого, раз успел наступить день, тело мальчика немного отдохнуло, и хотя ноги затекли от неудобного положения ещё сильнее, двигаться стало легче. Он с трудом отодрал прилипший на спине хитон от шершавой коры, затем медленно и осторожно стал спускаться, перебираясь с ветки на ветку. Вот уже и нижняя развилка. Здесь надо прижаться к стволу и соскользнуть по нему до густого сплетения лиан. А там уже вообще просто.

Из кустов, окружавших залитую солнцем прогалину, с треском вылетела большая чёрная птица. Гаркнув испуганно и сердито, унеслась прочь. Что её напугало? Пандион говорил: «Если птица вдруг вылетит из зарослей, приглядись к ним: звери ходят осторожно, они редко вспугивают птиц, десять против трёх, что там человек». Мальчик всмотрелся в колеблемые слабым ветром ветви — вроде бы никого. Но вот там что-то хрустнуло, и что-то блеснуло, как искра на уже угасшем костре. Что это? Наконечник копья! В нём отразилось солнце. Тот, в чьих руках было копьё, сделал неосторожный шаг вперёд, и Астианакс увидел голое плечо и жёлтую полосу пеплоса. В жёлтом пеплосе был один из его преследователей. Никуда они не ушли! Просто, пока было темно, спрятались в кустах, надеясь, что он, не увидев их утром, слезет с дерева и попадёт к ним в руки.

Астианакс заплакал. Слёзы потекли по его щекам, закапали с подбородка, и он укусил себя за палец, чтобы не разреветься в голос. Снова карабкаться наверх было невыносимо трудно, он даже подумал, что уже не сможет это сделать, и только отчаянная злость помогла ему найти силы.

В кустах раздался вопль ярости, вырвавшийся разом у всех четверых. Послышались проклятия, и разбойники выскочили из засады. Громче всех вопил тот, чьё лицо было наискось перевязано обрывком ткани.

— Скотина, ах ты, скотина хитрая! Паршивец! — ревел разбойник. — А ну слезай, или мы тебя придушим!

— Слезай! — орали и остальные.

— Хвост собачий вам в глотки! — ответил мальчик, припомнив слышанное от какого-то воина ругательство. — Живого вы меня не возьмёте, поняли?

— С меня довольно! — крикнул раненый разбойник. — Этот паршивец и в самом деле нас тут уморит. Предлагаю подстрелить его. Ничего этот Гелен нам не сделает.

— А на что нам в самом деле Гелен? — отозвался другой, — Может, пока мы торчим тут и вчетвером караулим одного маленького ублюдка, уже вернулся Неоптолем и разобрался с этим Геленом. А может, Гелен его прикончил, выдумав какую-то очередную хитрость, и всё уже само собою решилось. Может, Гелен сбежал. Да всё может быть — мы тут сутки отдыхаем! На обед был фазан, на ужин — один кролик на всех, что нам — подыхать?! Вы как хотите, а я стреляю!

Он сорвал с плеча лук, раненый последовал его примеру. Двое других колебались, но не стали удерживать своих товарищей.

Астианакс успел отпрянуть от пущенной в него стрелы и скрыться за стволом кедра. Стрела задрожала, воткнувшись в толстую ветку. Вторая свистнула рядом с его щекой — стрелявший обошёл дерево и прицелился точнее. Правда, стрелять снизу вверх было неудобно, но и стрелки оказались неплохими. Теперь всё кончено — они убьют его!

— В последний раз, гадёныш: ты слезаешь?! — заорал один из тех, кто ещё не решился пустить в ход лук. — Слезай, или мы отправим тебя к твоему папаше! То-то обрадуется!

— Мой отец жив! — крикнул в ответ мальчик и почувствовал, что к нему вдруг возвратилось мужество. — Мой отец жив, а вы все подохнете!

На этот раз выстрелили трое, и только чудом ни одна стрела не попала в Астианакса. Снова зазвенела тетива, как вдруг, вскрикнув, упал один из разбойников. Тот, что натянул лук последним и тщательно целился в тёмную фигурку, видневшуюся меж ветвей кедра. Остальные, ничего не понимая, обернулись. Человек, который выстрелил из зарослей, так точно уложив их товарища, и не думал прятаться. Лук в его руках вновь был натянут, и он вышел на освещённое солнцем пространство.

— Во имя Зевса, защитника слабых, приказываю вам остановиться! — крикнул он. — Или вы обезумели, что решили убить ребёнка?! Я не дам вам этого сделать!

— Да кто ты и откуда взялся? — растерянно воскликнул кто-то из троих оставшихся.

— Этот тот приезжий, Одиссей, что ли? — отозвался другой. — Я его узнал. Эй, какого сатира рогатого ты подстрелил одного из наших? Ты мало убил троянцев?

— Троянских рабов в рудниках Приама я не убивал! — усмехнулся Паламед, ибо это действительно был он. — А в сражениях из вас никто не участвовал, я-то знаю. Гелен приказал вам взять мальчика живым, не так ли? А вы решили его убить.

— Его не стащить с дерева! — огрызнулся раненый разбойник. — И нам плевать на твоего Гелена. Меня этот щенок едва не зарезал, когда я его пытался достать, и нам больше неохота пробовать! Так что придётся его прикончить.