Возвращение троянцев

— Пастух Полифем существует в реальности, — рассказывал Ахилл, старательно промывая рану на лбу Паламеда и прикладывая к ней клочки мха перед тем, как наложить повязку. — Он действительно одноглазый, хромой, могучий, как бык, и свирепый, как десяток кабанов. У него угнали половину стада, эти вот троянские разбойники и угнали, а он в тот день был пьян и сумел только намять кости троим или четверым. А протрезвев, решил пойти в Эпиру и пожаловаться царице. Да вся беда в том, что в небольшом посёлке на берегу моря опять напился. Тут вот мы его и нашли. Я и Одиссей. Настоящий Одиссей, с которым мы собирались разузнать у местных жителей, что случилось, что за самозванец объявился здесь и называет себя царём Итаки, и, наконец, где царь Неоптолем, который вчера утром уже должен был быть здесь, при всех возможных задержках. Тут-то мы и услыхали, как Полифем рассказывает, куда и зачем он идёт. Чуть раньше нас отыскала Авлона — она сообщила о том, что произошло с Неоптолемом и что угрожает тебе. Они с Тройном приехали сюда сами, на троянском корабле. Но девочка сумела первой найти Неоптолема и выручить его из беды, хотя го, что с ним случилось, исправить теперь трудно. Мы понимали: надо как-то незаметно проникнуть в город и во дворец, чтобы прежде времени не насторожить Гелена. У меня явилась мысль воспользоваться этим самым пастухом Полифемом. Мы хотели честно с ним договориться, но он был в дурном настроении и полез со мной в драку. А я этого не люблю. Думаю, он до сих пор отдыхает после этой драки. Я вынес его за виноградник, снял овечьи шкуры, и тут-то, глядя на его горб, Одиссей воскликнул: «Вот! Вот как можно унести из дворца Андромаху, и никто ничего не заметит!» Верно, он вспомнил Троянского коня... Горб мы сплели из ивовых прутьев, в виде большой корзины, которую привесили к моей спине и скрыли под шкурами. Тогда-то мне и пришла в голову мысль подменить тебя, сестричка, маленькой Авлоной: в этом случае никто сразу не поймёт, что ты покинула дворец. А Тарка я увёл, разумеется, для того чтобы он по следам нашёл моего пропавшего племянника, что он и сделал. Да, Астианакс, ты ведь ещё не знаешь: твой отец — мой родной брат.

— Вот здорово! — воскликнул мальчик, не столько поражённый, сколько восхищенный этим сообщением (из подслушанного им разговора Гелена и Паламеда он и так это почти понял). — Значит, и Неоптолем мой брат, да?

— Ну да, двоюродный брат, — Ахилл слегка нахмурился, но тут же ласково подмигнул мальчику. — Ты его любишь, да?

— Да! И я знал, я знал, что он жив! И что отец, и что ты, Ахилл, тоже.

Герой туго затянул повязку на лбу ахейца, опустил его на мягкий мох и затем ласково притянул к себе сидевшего рядом мальчика.

— Наверное, мы все и живы потому, что ты так хотел этого и твоя мама. Вы молились за нас, поэтому мы выжили. Ну, ты как, а, Паламед?

Раненый шире открыл прищуренные глаза.

— Великолепно! Никак не думал увидеть тебя живым.

— Я тебя тоже. Но так уж получилось.

— Похоже, ты меня не убьёшь? — немного удивлённо спросил Паламед.

— По-твоему, я столько возился, перевязывая тебе голову, чтобы удобнее было расшибить её кулаком? — без улыбки спросил Ахилл. — Я знаю, сколько ты тут напакостил, знаю, что именно ты помог заманить в ловушку Неоптолема, и этого я тебе никогда не прощу. Но не мне с тобой разбираться. К тому же ты спас жизнь моему племяннику, и он говорит, что ты с самого начала требовал от Гелена, чтобы мальчику ничто не угрожало.

— Это правда, — кивнул Астианакс.

— У меня было только одно безумное желание, — усмехнулся раненый. — Мальчик слышал. Он слышал весь наш разговор с Геленом. Но всё это бред. Одиссей, как я понял, жив, и все мои надежды — полная глупость.

— Если ты о Пенелопе, то у тебя не было бы надежды, и будь Одиссей мёртв, — спокойно заметил герой. — А теперь, если можешь, вставай. У меня нет желания тащить тебя до наших кораблей на себе. А вот ты, племянник, полезай ко мне на плечи — после суток с лишним, проведённых на этом кедре, думаю, тебе неплохо отдохнуть. И не спорь.

Мальчик и не думал спорить. На широких плечах богатыря ему сразу стало так хорошо и спокойно, что он очень скоро заснул, опустив голову на затылок Ахилла, утонув лицом в его мягких волнистых волосах. Андромаха некоторое время ниш рядом, но вскоре Ахилл понял, что она вот-вот станет отставать, и подхватил её на левую руку, как когда-то, пять лет назад, когда он бегом домчал её до подножия гор, чтобы жена Гектора успела предупредить жителей троянского посёлка о походе ахейцев и о необходимости засыпать подземный ход. Андромаха только улыбнулась, и тоже склонилась к его плечу.

Паламед шёл следом, искоса поглядывая на Тарка, бежавшего позади всех и смотревшего на ахейца без злобы, но с настороженностью, не оставлявшей сомнений в приказе, который дал псу его хозяин. Впрочем, Паламед и не собирался бежать, в любом случае он знал, что догнать его быстроногому Ахиллу ничего не стоит — и без Тарка справится.