Возвращение троянцев

— Я же тебе говорил! — почти с досадой воскликнул самозванец, — Я сам вызвался плыть с ними. Думал, домой наконец доберусь, хоть и знал от Неоптолема, что мой отец умер, между братьями — вражда, а меня там вовсе не ждут. Но я узнал и о том, что Одиссей не вернулся с войны! Думал — отчего не попытаться?.. Не усмехайся — тогда у меня ещё не было мысли выдавать себя за Одиссея, но желал я одного: Пенелопы! Я был на корабле Неоптолема, когда разразилась эта буря. Корабль Гектора на наших глазах вдребезги разбило о скалы, и Ахилл, а за ним и его сумасшедшая жена-амазонка кинулись в волны — на помощь Гектору, наверное, хотя какая там могла быть помощь? Наш корабль долго ещё мотало по волнам, а потом он черпанул бортом воду. Трое-четверо гребцов вылетели за борт. Я был среди них. К счастью, со мной вместе полетел бочонок из-под питьевой воды, почти пустой. На нём я и продержался до утра, когда шторм стал стихать, а после плавал на этом бочонке ещё несколько часов, пока меня совершенно случайно не заметили и не подобрали финикийцы. Их корабль шёл к тому самому неведомому острову, куда ночью нас вынесла буря, к острову, о который разбился один из наших кораблей. Финикийцы знали его: как-то они там чинили корабль. Правда, кормчий сказал, что об этом острове у мореплавателей идёт очень дурная слава — говорят, корабли, приставшие к нему, не возвращаются домой! Потому они решились туда плыть лишь от крайней нужды — у них почти иссякла вода. И что ты думаешь? По пути вновь начался шторм, да такой силы, что мы все были уверены в скорой гибели. Громадные, будто горы волны, вроде той, которая налетела позапрошлой ночью и погубила корабль Гектора, подбрасывали финикийское судно, как щенку. А вдали появилось какое-то ужасное зарево и высоченный столб дыма. Потом жуткий грохот будто расколол небо. Кормчий узнал на горизонте очертания острова, к которому плыл, но на глазах у всех нас этот остров окутался клубами дыма или пара, грохот стал просто чудовищным, и всё скрыла тьма. Наутро никакого острова уже не было! Кормчий уверен, что как нас ни мотало, он сумел потом восстановить нужное направление. Но остров пропал, ушёл на дно моря!

— Ничего себе! — вскричал Гелен. — Слыхал я сказки, которые любил вычитывать в нашей библиотеке мой братец Полит, о какой-то там утонувшей стране, но я никогда ни во что подобное не верил. И вот тебе! Значит, если предположить невероятное — предположить, что Гектор и Ахилл сумели выбраться на этот остров, то они ушли в пучину с ним вместе?

— А куда бы они делись? — переводя дыхание, проговорил Паламед, у которого страшное воспоминание вызвало невольное волнение. — Там вокруг на десятки стадиев нет и не было другой земли.

Гелен задумался. Он вполне верил рассказчику, но какая-то мысль неотвязно его мучила.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Но как я могу быть уверен, что Неоптолем тоже наверняка мёртв? Ты же выпал из корабля, когда корабль ещё боролся с волнами? А ну, как он сумел одолеть шторм?

Паламед пожат плечами:

— По моему, когда я выпал за борт, корабль уже тонул. Он был перегружен — на него ведь перескочили человек тридцать с корабля Гектора. Да и потрепало его очень сильно. Но, конечно, полной уверенности тут уже нет. Не могу поклясться тебе головой, что царь Эпира никогда не вернётся в Эпир. Так что и в твоей игре риска полно. А потому тебе решать, играть ли дальше.

Глава 7

Астианакс слушал, и у него путались мысли. За короткое время разговора он узнал так много неожиданного и ошеломляющего, что готов был совсем потерять голову. Его отец в Египте сражался со страшными лестригонами, и ему помог Неоптолем. Там же был Ахилл, который не умер, — ведь отец когда-то был уверен, что это именно так! И Неоптолем — племянник Гектора! Как такое может быть? Что же: его отец и Ахилл — братья?! Но Паламед сказал, что они оба погибли, что Неоптолем тоже скорее всего погиб... Да нет, вздор! это им, Гелену и Паламеду, так хочется, а такого не может быть! Если они столько раз уже не погибали, то спаслись и с того острова, который утонул! И корабль Неоптолема выдержал бурю. Они живы, они приедут, обязательно приедут...

Между тем заговорщики немного отошли от куста, они говорили теперь, прохаживаясь вдоль воды взад-вперёд, и временами их было хуже слышно, но маленький лазутчик угадывал почти все слова, которых не различал. Больше всего он боялся, чтобы эти двое не пошли дальше по берегу — пространство было открытое, красться за ними незаметно он не сможет.

— Играть ли мне дальше? — повторил вопрос Гелен. — Да, Паламед, я буду играть! Я уже начал, а не в моих правилах что-то бросать, не закончив.

— Ну, а если Неоптолем всё же вернётся?

В голосе Паламеда слышалась усмешка.